еще не совесть, это жалость к неимущим и бедным, к себе, ей всех жалко…
За жалостью она вспомнит вновь их взгляды и почувствует физически их тяжесть и грязь на себе. Совесть проснется потом, спящая в обычной спешке, в погоне за жизнью, она об этом всем не думает, не замечая, как живут и чем занимаются остальные, и чем занималась ночью она.
День Саши проходит скучно: звонки по работе, от друзей, приглашение сходить посмотреть футбол, пройтись поговорить от Лены…
Он звонит Маше, но телефонный робот ему говорит, что номер набран неверно, записал неправильно. Звонит в 911 и просит, чтобы к нему приехала… та, прошлая, как ее?
Проверяют по базе, называют имя «Маша», он говорит что-то вроде: «Точно-точно»…
Маша сидит на маленькой кухне панельного дома, где она выросла, и где ругались ее родители, от этого места на окраине и так мурашки по коже. Кругом бетон, лужи, отстойники, заводы, заборы… так еще и эти мысли в голове.
Что виновата за всех, что она виновата перед тем стариком, что живет лучше, чем он, виновата перед каждым, кто сидел в вагоне метро. А в вагоне проходила девушка и собирала деньги на операцию, и Маша чувствовала, что виновата и в том, что дети болеют раком.
И вот она на кухне, спряталась от стыда в старом доме панельном.
«Я же не проститутка? Я не стою на панели, на автостраде, не обслуживаю грязных дальнобойщиков, мне просто нужны иногда деньги, забота, внимание, немного любви», – вот это уже совесть, и она ее и саму себя дурит.
Она делает глоток крепкого черного чая и продолжает: «И потом жизнь такая короткая и скучная, а так мне весело, новые знакомые…»
Звонок мобильного телефона прерывает ее самооправдание перед совестью. Он лежит на подоконнике, Маша встает, берет его и сразу кладет, перевернув, выключив звук.
«Нет! Нет! Нет!..» – это знакомый ей номер, видимо, пришел новый заказ… а заказы приходят редко, крайне редко, практически никогда… не трудно ей было догадаться, кто ее хочет снова увидеть.
Звонок умолкает, она садится опять, мыслей в голове нет ни о совести, ни о мужчине в метро, остались одни чувства. Все очистил треск телефона. Снова телефон звонит, и так три раза подряд. Все мысли впустую, все звонки вхолостую.
– Простите, мы не смогли до нее дозвониться… Саша молчит.
– Возможно, кто-то еще вас заинтересует?
Саша вздыхает, выдыхает, ему не хочется нового, ему хочется еще того, что еще не надоело.
– Я не тороплюсь, попробуйте еще раз с ней связаться…
Маша сидит на кухне и не поднимается со стула, снова звонит мобильник, снова и снова… Она на него смотрит и злится. Представляя, что его берет и разбивает о стену. Наконец, пять минут тишины, возможно, это конец, нет звонков, они устали звонить.
Гудит городской телефон, она откидывает голову, облокачивая ее о стену.
«О-о-о-о-о… Господи, как они узнали мой городской номер!»
Сразу начинает звонить вдогонку мобильник, она закрывает руками раковины ушей, чтобы не слышать это: треск телефонных аппаратов, симфония ужасающей какофонии со смыслом