круглой сиротой: отец умер от неизлечимой болезни. В последние дни судью лечил доктор Джосая Нисбет, и спустя четыре месяца после его кончины доктор сделал Фанни предложение, которое она приняла. Вскоре из-за болезни супруга молодым пришлось вернуться в Англию, где и родился их сын, названный Джосая в честь отца. Болезнь доктора прогрессировала, и в 1781 году – сыну еще не было и двух лет – он умер. Таким образом, Фанни осталась и без родителей, и без мужа. Она была одна на всем белом свете, не считая ребенка, которого еще предстояло поставить на ноги. Единственным родственником, к которому она могла обратиться за помощью, был дядя Джон Герберт, тоже вдовец. Он предложил племяннице вернуться на Невис, который она считала своей родиной. Фанни с радостью приняла это предложение и взяла на себя роль экономки в доме дяди. В этом неуклюжем особняке в колониальном стиле, с колоннами, было множество слуг-туземцев, которые вели домашнее хозяйство господина Герберта. Дом был самым большим на острове и назывался “усадьба Монпелье”…
По меркам восемнадцатого века Фанни была не красавица, уже не молода, но стройна и грациозна, с тонкими чертами лица и темными глазами. Она обладала изысканными манерами, свободно говорила по-французски и была прекрасной рукодельницей. Несчастья, преследовавшие ее всю жизнь, придали ее глазам какое-то тревожное выражение, которое дошло до нас через столетия на всех сохранившихся портретах. Один из ее знакомых, молодой моряк, писал: “В те времена она обладала приятной внешностью и свежим цветом лица, довольно редким для южного климата. Но отсутствие яркого ума было настолько очевидно, что, видимо, проницательность Нельсона на сей раз ему изменила. Его глаз отдыхал на румяных щечках, он пытался найти и другие достоинства, которые обычно обеспечивают супружеское счастье. И этого ему хватало”.
Фанни не была женщиной веселой и жизнерадостной – скорее наоборот, а если и была чувственной, то хорошо скрывала это от постороннего глаза. Шансы на то, что она выйдет замуж второй раз, тем более с пятилетним ребенком на руках, были невелики. Наверное, Нельсон увидел в ней то, чего не замечали другие».
Другой британский историк дает следующую характеристику внешности Фрэнсис Нисбет: «У нее была элегантная фигура, свежий цвет лица, но острый нос и необщительные манеры».
Впрочем, в семействе Гербертов – Нисбетов была и своя семейная тайна, о которой Нельсон узнает несколько позднее, но с последствиями которой ему через много лет придется столкнуться. Дел в том, что супруг Фрэнсис Нисбет не просто умер, а умер сумасшедшим. Некоторые историки считают даже, что в припадке сумасшествия он покончил с собой…
Что касается самого Джона Ричардсона Герберта, то это был тот самый президент законодательного совета острова Невис, который не столь давно одним из первых призывал генерал-губернатора Ширли разделаться с «маленьким человечком» Нельсоном. Поэтому можно представить изумление Герберта, когда он, вернувшись домой, застал у себя того самого «маленького человечка», который, стоя на четвереньках, загонял под стол его