А насчёт тренировок, то каждое утро с Ленкой рубимся и вечером, иногда тоже. Только зачем, понять не могу, есть же тренажёры, фитнес залы, наконец. А вы с тёщей мечи, эспадроны, щиты древние, кони, сёдла… Впрочем, нам нравится. А главное есть где. Хорошо, что ты выкупил спортивный зал, рядом. И ребятам местным не надо по улицам слоняться. Вот только, ты так и не сказал, что у тебя за бизнес. Всё потом, потом… Ведь ты оплачиваешь, и тренеров, и зал. Ну, и мы не сидим на одной зарплате.
– Вот для того, что бы ты всё это понял, я тебя и позвал. А потом и герцогине рассказал.
– Кому? – снова выкатил глаза на отца Виктор.
– Ленарии, герцогине Витера, вашей жене, Ваша Светлость, герцог Витор ВитЕрский. Младший брат короля Авитара, Гергия Третьего, Объединителя.
Виктор откинулся на спинку кресла и рассмеялся – прикалываешься?
– Ни в коем случае, Ваша Светлость – ответил, склонив голову, отец.
В глубине обычной четырёхкомнатной квартиры, на седьмом этаже, обычной девятиэтажки, в провинциальном городе, далеко за хребтом Урала, если отсчет километров вести от столицы России, хлопнула входная дверь. И через минуту в кабинете появилась тёща.
– Ваша светлость – склонила и она голову, перед Виктором, войдя.
– У вас, дорогая маман, тоже крыша протекает, как и у отца? – спросил, с сарказмом, Виктор.
– Как скажете, Ваша светлость – улыбнулась она – а пока, давайте, поужинаем, как раньше. Борща завтра, там, нам уже не подадут, как и обычных котлет по-киевски. Ленка должна быть с минуту на минуту. Пойду, поставлю греть.
Тёща, вновь коротко склонив голову, вышла из отцовского кабинета.
Отец же, поднявшись, прошагал к своему столу и вынул из одного из ящичков, обычную картонную коробку и небольшой пластмассовый пенал, как у первоклассников, весь в цветочках и картинках.
Пенал протянул сыну – это ваши с Леной родовые перстни – проговорил он – а что, в таком вот, пенале, так незачем привлекать было внимание, твоё и твоих друзей, что часто посещали наш дом. Разве что, открыть его и сломать нельзя. А здесь, поставил он на стол картонную коробку, артефакты, активирующие вашу память и знания, что мы с графиней вкладывали вам всю вашу жизнь. С помощью, этих самых, артефактов.
– Пап, прекращай, это уже не смешно – устало проговорил Виктор, бросив, не открывая, пенал на журнальный столик рядом.
Отец вздохнул.
– Понимаю, сын, всё это кажется бредом сивой кобылы, я бы и сам, хотел так считать. Если бы это не было правдой. На вот, прочти, того, что я тебе вложил в голову и без активации памяти, должно хватить.
И он вновь шагнул к столу, подхватил с крышки ноута тубус и кинул его сыну.
Виктор легко поймал его, годы тренировок, он мог бы и в цирке выступать. Мечами жонглировал, а тут, какой-то тубус.
Покрутил, его разглядывая, и открыл. Внутри лежал лист пергамента. Почему-то Виктор сразу понял, что это пергамент, а не обычная бумага.
Развернул и ничего, сначала, не понял. Какие-то закорючки, точки, чёрточки. Но чем дольше он его разглядывал, закорючки постепенно