взрослый? – Левон ловко вырвал из рук сына ключи от подаренного авто и взмахнул ими в воздухе. Андрей открыл рот, но так и не решился возразить…– До дома прогуляешься пешком, а лучше на общественном транспорте, говорят, мозг проветривается от мусора. Подумай над своим поведением и приходи на взрослый разговор.
– Ну пап!
– Андро, я все сказал! Мужчина, делающий больно маме, не мужчина, а обиженный ребёнок. Ты имеешь право злиться, но злись на меня! У тебя сутки на то, чтобы подумать о фазе твоего взросления… – муж аккуратно взял меня под локоток, как делал это всегда, и повёл к своему авто.
Если Левон что-то решил, то спорить с этим не имело никакого смысла. Он посадил меня на переднее сиденье, по привычке поправил полы плаща, аккуратно закрыл дверь и выехал с парковки, поглядывая на растерянного сына в зеркало заднего вида.
– Лев, ты перегнул, – я закрыла лицо ладонями. С одной стороны, он прав, что пытается не вырастить из сына тряпку, а с другой стороны…
Совершеннолетие ребёнка для мамы – всего лишь цифра. Её сыночек навсегда останется крошкой, которого она прижимала к груди бессонными ночами. И даже если этот крошка уже прижимает к себе какую-нибудь чужую грудь, всё теми же ночами, это не имеет значения.
– Кара, ну ты же знаешь, что дело не только в нас. Андро с таким отчаянием требовал возможности жить самостоятельной взрослой жизнью… Просил шанс доказать, что он может и без нас! Это его слова, Кара. Его! А ты, вместо того чтобы поддержать меня, вдруг встала на сторону сына! Что, ощущая приближающийся аромат свободной жизни, можно уже не поддерживать единый фронт? – муж чуть наклонился, заглядывая мне в глаза, как делал это всегда, чтобы заручиться поддержкой и пониманием. – А я говорил, что рано. Птенец, вкусивший волю, уже и взрослую особь будет равнять по своим крылышкам. Рано…
– Да, не поддержала, – согласилась, даже не думая сопротивляться.
– Если он взрослый для своей хаты, то пусть будет достаточно взрослым для нормального общения с матерью. Не этому я его учил, – Куталадзе закурил, открыл окно и пустил по ветру тяжелый выдох. – Не этому, блядь..!
В машине повисла тяжелая тишина. Левон задержал воздух, унимая эмоции, а я замерла, не в силах сбросить шок… За всю жизнь не слышала от мужа ни одного матерного слова! Он для нас все эти годы был опорой, щитом, за которым не страшно, тихо и спокойно.
Поэтому эта яркая вспышка прозвучала грозовым раскатом. Громким, отрезвляющим… Что я ещё о нём не знаю? Быть может, мы и вовсе не знакомы?
Это было так странно. Сжимать сумку, где лежит свидетельство о разводе, но при этом ехать в одной машине, обсуждая поведение сына, будто ничего не изменилось.
Мы словно вновь превратились в тех молодых, наивных и испуганных новым этапом жизни. Помню, как привыкали друг к другу, как учились соблюдать границы, как смущались, сталкиваясь по утрам в ванной.
И вот снова мы… Только уже разведены, свободны, но всё так же связаны цепью.
– Домой? – Левон откашлялся, с тоской посмотрев на высотку,