по проекту «Гибрид» мужика вполне могли посадить. Насчет мятежа, правда, не совсем понятно, но кто знает? Может, перегоревшим найниитом дело не ограничилось, пропажу обнаружили, а после этого началось служебное расследование? Расхэ, к примеру, вызвали во дворец, прижали к стенке, а мятежом назвали обычное сопротивление при аресте? Может, кому-то было выгодно представить дело именно в таком свете? Может, кто-то хотел, чтобы опального ученого посчитали предателем? Ну хотя бы для того, чтобы был законный повод его уничтожить, а заодно прибрать к рукам бесценные патенты?
Сощурив глаза, я покосился на неумолимо подбирающееся к зениту солнце и со вздохом поднялся: все это пока что догадки, а мне, между прочим, пора топать дальше.
Виноват Расхэ или нет, на мои планы это существенно не влияло. Однако когда появится время и доступ в Сеть, я непременно выясню правду. Это меньшее, что я мог сделать для человека, который, сам того не зная, помог мне выжить и подарил второй шанс, который я постараюсь не упустить.
На следующем привале я все-таки попробовал еще раз создать некое подобие перчатки из найниита. Ну или хотя бы напальчник, которым можно дырки в деревьях ковырять.
Думал, все просто будет – раз-два, и вот у меня уже в наличии крутой девайс, который даже без привычной магии сделает меня избранным.
И вот уж был облом из обломов, когда обнаружилось, что мои успехи в управлении найниитом равны нулю. Просто потому, что я – не Адрэа Расхэ и меня никто не учил усилием воли влиять на некую мелкокристаллическую хрень, которую нельзя даже толком увидеть.
Нет, Эмма делала это прекрасно. Только скажи, и у тебя в распоряжении мгновенно появится и суперперчатка, и практически неубиваемый ножик, и все, что душе угодно. Но мальчишка на записи делал это сам, без помощи модуля! Тогда как я даже крохотную капельку найниита на кончике пальца создать не смог.
От такого фиаско я откровенно приуныл. На какой-то момент даже подумал, что, может, ну его на фиг? Пока есть Эмма, я и так проживу. Но сдаваться был не приучен, зависеть от модуля не хотел, поэтому вскоре встряхнулся, припомнил алгоритм, по которому Расхэ-старший обучал мелкого, и мысленно повторил про себя: «Представить результат. Проговорить задачу. Сконцентрироваться. Передать мысленное усилие на найниит…»
Само собой, это проще было сказать, чем сделать. Но гораздо больше напрягало то, что на начальных этапах я даже не мог увидеть результаты своего труда. Пришлось обращаться к Эмме, просить ее каким-нибудь образом подсветить найниитовые частицы. И она смогла это сделать, предварительно сгрупппировав их так, чтобы они стали видны обычным зрением, так что в какой-то момент у меня в глазах прямо-таки зарябило. Более того, нагрузка на глаза настолько возросла, а появившееся передо мной изображение оказалось настолько ярким и бешено-сумбурным, что я зажмурился и на протяжении какого-то времени был просто не в состоянии открыть глаза.
Наверное, нечто подобное испытываешь, если выходишь из темной комнаты в ярко освещенную прихожую, где в тебя