когда имела место первая встреча Александра с Каразиным. До тех пор отлично обходились без особого ведомства для народного образования. Да это было и понятно, потому что ему нечем было бы и ведать. Учреждение особого ведомства народного просвещения имело смысл только в случае принятия ряда мер по народному образованию, создания ряда просветительных учреждений. А тогдашнее общество весьма мало было озабочено этим предметом. Равнодушие к данному вопросу царило не только в консервативном большинстве общества, но и среди более передовых элементов, не исключая и вышеупомянутых «inseparables», составлявших интимный кружок Александра I. Занятые вопросом о переустройстве высшего управления России в смысле приближения его к более свободным политическим формам, друзья Александра мало думали о вопросах народного просвещения. И вот среди такого-то общества является человек, который говорит Александру, что реформационную работу, которую задумал этот государь, нужно начинать с народного образования. Это было новостью для Александра, и Каразин не мог не заинтересовать его уже одной этой идеей, которая казалась неожиданной и оригинальной. Взгляды Каразина на значение народного образования для того времени были действительно новы и оригинальны, да и для нашего времени их не только нельзя признать устаревшими, а, наоборот, многое в них до сих пор остается в качестве pia desideria.[5] Важность, которую Каразин придавал деятельности государства на пользу народного просвещения, выразилась уже в ответе Александру на вопрос, с чего начать. Позднее, в 1810 году, в письме к доктору Реману, просившему Каразина изложить свое мнение о положении народного образования в России, он выражал свой взгляд на значение народного образования в следующих восторженных и несколько напыщенных, как и всё, что писал Каразин, словах:
«Народное просвещение!.. Какое прекрасное выражение! Если б чрез полсотни лет я сделался наконец способным быть министром, то больше всего желал бы быть министром народного просвещения. Какой важный пост в таком государстве, как Россия! Если что-либо может обеспечить незыблемость безмерного ее пространства, то это только просвещение ее народов. Если что-либо может сделать ее истинно независимою от всякого внешнего давления, – как бы громадно оно ни было – то это опять-таки только просвещение…»
Далее Каразин поясняет свой взгляд на пределы ведения дел министерством народного просвещения:
«Произнося слово „народное просвещение“, я воображаю себе отрасль государственного, отеческого управления, обнимающую все, что только может относиться к образованию добрых граждан, к какому бы сословию они ни принадлежали, какого бы пола[6] и возраста ни были. Произнося слово «министр народного просвещения», я представляю себе просвещенного начальника, вполне распоряжающегося этою отраслью управления, дающего отчет о ней только верховной власти. Министерство народного просвещения должно быть независимо от других ведомств, которые отнюдь не должны вмешиваться