человечество будет делать, если Землю захватят инопланетяне?
– Правительство? – Бринь не удивился. Он был старше Гатальского на семь лет и сталкивался и с куда более странными заказами. – Или фээсбэшники?
– Не знаю, – Артур Александрович раздражённо передёрнул плечами. – А не всё равно, если отлично платят? Твоих – сто тысяч долларов. Ещё на сто можешь привлечь кого-нибудь со стороны. Что останется – на усмотрение.
– Сроки?
– Неделя.
– Маловато, – Бринь наконец-то изобразил что-то похожее на эмоции. – А если не успеем? Тема сложная, сам понимаешь…
– Слава! Я тебе не заказчик, чтобы меня уламывать. Я сроки не подвину, – Гатальский покачал головой, затем что-то вспомнил и вздохнул. – Хотя бы примерные пути решения должны быть. Не могу же я просто сказать, что мы ничего не успели. А вот если намётки будут, то попробую что-нибудь придумать. Но это на самый крайний случай. Должны успеть!
– Попробуем помаленьку.
Несмотря на обтекаемый ответ, для Бриня это был самый оптимистичный прогноз из возможных.
– Только чтобы попусту не болтали, – сказал Гатальский. – Если кого будешь привлекать, то скажи, что аналитика для компьютерной игрушки. Или для фильма.
Бринь в ответ лишь усмехнулся и так же степенно удалился.
«Всё-таки что-то здесь не так, – подумал Артур Александрович, оставшись один. – И надо бы срочно понять, пока не облажались».
За окном снова припустил дождь, создавая отличный звуковой фон для размышлений, и червячок сомнения с новой силой принялся за дело.
Ещё с раннего детства во время сильных волнений у Гатальского чесались дёсны, будто режутся зубы. И чтобы успокоить их, в ход шло всё, что оказывалось под рукой, и хорошо, если это было съедобным. В противном случае уничтожались ручки – иногда очень дорогие, – карандаши, линейки, ластики и прочая канцелярия.
А однажды, лет пятнадцать назад, Гатальский сжевал антенну от сотового телефона – пришлось срочно менять аппарат. Тот, что удивительно, продолжал работать, однако вытаскивать на глазах коллег и клиентов этот огрызок было стыдно.
Со временем привычку удалось более-менее приструнить. На столе у Артура Александровича всегда лежал блок жевательной резинки, а в ящике стола – пакетик с орехами и сухофруктами. Если их комбинировать через раз, можно было протянуть сколько-то времени.
В этот раз волнение оказалось столь сильным, что Гатальский превзошёл сам себя. Под конец он не выдержал и вернулся к карандашам. Чуть было не начал грызть и ногти, но этот порыв удалось остановить.
Причина для волнения была прозаической – как и ожидалось, Слава Бринь не успевал. Задача вышла слишком масштабной для отпущенного времени, а потому за два дня до окончания срока Гатальский всё же согласился на «упрощение до схемы». Бринь был так доволен, будто изначально этого и добивался, не собираясь выполнять заказ в полном объёме.
Когда в назначенный срок ему представили даже не общую схему, а всего