тяжелая участь ожидала меня в августе 1984 года, когда пришлось доказывать политбюро Монгольской народно-революционной партии, что ее руководитель Ю. Цеденбал в связи с болезнью недееспособен и не может возглавлять партию. Это было нелегким испытанием для меня не только в силу политического характера этой, казалось бы, сугубо медицинской милосердной акции, но и в связи с обстановкой, которая формировалась вокруг фигуры Цеденбала и возможных его преемников. Нелегко еще было и потому, что я по-человечески жалел Цеденбала, которого знал около семнадцати лет. Как и в случае с Л. И. Брежневым, я знал двух Цеденбалов: конца 60-х и начала 70-х годов, когда он производил впечатление эрудированного, мыслящего человека, прекрасно разбирающегося в политике, и начала 80-х годов, когда атеросклероз сосудов мозга и злоупотребление алкоголем привели к определенной деградации личности. Жалко было и потому, что его семейная жизнь была нелегкой.
Молодым человеком он встретил русскую женщину с Рязанщины, с которой связал свою судьбу. Мягкий, добрый, интеллигентный Цеденбал полностью попал под влияние своей не очень умной жены с, мягко говоря, своеобразным поведением. Один историк сказал, что русской женщине нельзя давать полную власть, ибо она становится деспотом. Супруга руководителя партии и государства Монголии стала грозой политбюро и правительства этой страны. Мне приходилось присутствовать при ее разговоре с некоторыми монгольскими руководящими деятелями, и мне было стыдно за нее, да и за мою страну, потому что жену Цеденбала отождествляли с Советским Союзом.
До 1972 года, когда во главе президиума Великого народного хурала стоял Ж. Самбу, старый член партии, работавший при Сталине в Москве посланником, она в определенной степени сдерживала свои эмоции и свои претензии. Ж. Самбу, которого мы хорошо знали, до глубокой старости сохранял и бодрость, и принципиальность, и своей неизменной трубкой в зубах, которая довела его до рака легких, стилем одежды производил впечатление типичного арата. Этот «арат» оказался единственным, кто мог сказать всю правду Цеденбалу и его жене. С его смертью исчезли механизмы сдерживания, и жена генерального секретаря получила полную свободу.
Учитывая, что медицинское наблюдение за семьей Цеденбал было возложено на 4-е управление, мне не раз приходилось сталкиваться с царившей в ней обстановкой определенного деспотизма. Для нас она проявлялась в постоянной смене врачей, подавляющее большинство которых так и не смогли найти общий язык с хозяйкой дома. А ведь это были лучшие врачи. Дело дошло до того, что врачи, которым предлагалось выехать в Монголию, зная существующую обстановку, категорически отказывались от поездки в Монголию, вплоть до ухода из системы 4-го управления.
Многое мог бы рассказать известный сегодня в нашей стране специалист по акупунктуре доктор Г. Лувсан, работающий во Всесоюзном научном центре хирургии, защитивший в нашей стране диссертацию. Работая в СССР, он не имел советского