Ильич, – сморщилась директриса. – Волнуюсь!
– Смотри, Саш, – показал художник в центр зала, где на постаментах стояли невысокие и бесформенные скульптуры. – Решил выставить. В первый раз.
– Да что ты!
– Да. Так, для себя лепил. Никогда не думал показывать. Но уговорили. Да и сам подумал – дай-ка попробую. Посмотрю на реакцию. Не убьют же за это.
– Правильно.
Первые и весьма немногочисленные посетители робко зашуршали по пространствам выставочного зала. Одной из них оказалась жена Валерия Ильича. Низовцев знал её слабо, помнил только, что она румынка по национальности. Имя её память выдавать отказывалась.
– Здравствуй, дорогой! – приветствовала она супруга поцелуем. Говорила без акцента. – Как настроение?
– Нормально, – пожал плечами Валера.
– О, Саша! – повернулась она к Александру Львовичу. – Когда приехал?
Они тоже поцеловались.
– Рано утром, – ответил Низовцев.
– Поездом?
– Да.
– А жену что не взял?
– Работы много.
Насколько Александр Львович помнил, она была богатой бабой. Владела несколькими ресторанами в Румынии и в Петербурге. Именно благодаря женитьбе на ней Валерий Ильич получил настоящую известность.
– Что-то не очень много людей, – обводила румынка глазами зал.
– Ну и замечательно, – сказал Валера. – Значит, пришли те, кому действительно интересно.
– Или те, кто решил укрыться от дождя, – парировала жена.
– Дождь идёт?
– Да, начинается.
Некоторые из посетителей стряхивали с головы и одежды капли влаги. Александр Львович отошёл к картинам. Валерий был абстракционистом, и картины представляли собой разнообразно-изощрённые цветовые гаммы вперемежку с геометрическими фигурами. На Низовцева, который живопись не особо понимал, да и не стремился казаться понимающим, они, тем не менее, определённое впечатление производили.
– И с поздравлениями никого нет, – доносился до него голос румынки. – Обычно цветы дарят, руку жмут.
– Не надо мне цветов, – отвечал художник.
– И телевидение не подумали пригласить… Я же говорила тебе – давай позвоню. Нет, нет, не надо.
– Не надо.
С цветами, однако, кто-то появился. Мужчина и женщина, явно знакомые Валерия, бурно и торжественно, чем привлекли внимание всех собравшихся, вручили ему букет и устные поздравления. Валерий хоть и хмурился, но был явно польщён. Жена – та и вовсе расцвела.
– Нравятся картины? – спросил у Александра Львовича кто-то за спиной.
– Да, представьте себе, – обернувшись, ответил он.
Мужчина, стоявший сзади, был небольшого роста, седовлас и в очках. Смотрел на Низовцева с хитрой улыбкой.
– Мне тоже, – сказал он. – Я большой поклонник Федотова. На всех выставках его бывал. Писал о нём не раз…
– В газете работаете?
– Нет, в журнале. Я и вас знаю. Вы – Низовцев, писатель.
– Обо мне не писали? –