автомобилю по правую руку Банни был привязан большой сверток, завернутый в непромокаемый чехол. Они находились в походе, – мысли мальчика блуждали среди воспоминаний, среди опасностей и волнений, существовавших десять тысяч лет тому назад. Банни часами держал в обеих крепко сжатых руках по многозарядному ружью. Отчасти он делал это потому, что ему доставляло удовольствие ощущать их, а отчасти по необходимости: упакованные ружья имели бы вид тайного оружия, что запрещалось законом.
Недалеко от входа в долину начиналась грязная дорога, с надписью на столбе: «Парадиз, восемь миль». Они въехали в узкий проход между горами, похожими на груды обвалившихся камней всевозможных форм и окрасок. Здесь пошли фруктовые ранчо: деревья еще безлистые, с обмазанными известью стволами, и молодые деревца, покрытые проволочными сетками для защиты от кроликов. Первые в сезоне дожди уже прошли, и показалась молодая трава: калифорнийская весна начинается снизу.
Проход расширился; появились разбросанные там и сям домики фермеров и деревня Парадиз – единственная улица с несколькими лавками, обсаженная эвкалиптами, отбрасывающими длинные тени при вечернем освещении. Отец остановил автомобиль у склада, рядом с заправкой; здесь же была и съестная лавка.
– Не можете ли вы указать мне ранчо Уоткинса?
– Здесь два Уоткинса, – ответил приказчик, – старый Абель Уоткинс…
– Это он! – воскликнул Банни.
– У него козья ферма наверху, возле спуска. До него не так-то легко добраться. Вы рассчитываете попасть туда сегодня вечером?
– Мы не станем особенно печалиться, если нам это не удастся, – сказал Росс. – Мы взяли с собой все походное снаряжение.
Тогда служащий на складе начал запутанно объяснять им дорогу: надо проехать по тропинке позади школы, вы сделаете несколько поворотов и увидите около шестнадцати перекрестков; нужно ехать по правому, а потом по спуску, по которому отводят воду к Роузвиллю. Это будет четвертый арройо[5] после того, как вы минуете овечье ранчо старика Таккера, с маленьким домиком наверху, под перечными деревьями[6]. Они отправились в путь и долго колесили по извилистой дороге, служившей, по-видимому, овечьей тропой. Солнце садилось за холмами, и облака стали пурпурными. Им пришлось объезжать утесы, слишком высокие для их автомобиля, они сползали вниз, в небольшие овраги, и снова поднимались вверх с постоянно меняющейся передачей движения. О перепелах не нужно было спрашивать: холмы оглашались мелодичным криком слетавшихся на ночлег птиц.
Наконец они добрались до спуска. Это был деревянный желоб, несущий воду, и от него шли ручейки во всех направлениях, и всюду вокруг расстилалась густая зеленая трава, которую щипало большое стадо овец, не обращавших ни малейшего внимания ни на автомобиль, ни на гудки. Эти дурьи головы так и стремились попасть прямо под колеса!
Показался верховой – здоровый загорелый парень с фантастически пестрым платком вокруг шеи, в широкополой