открыла рот, но не смогла найти слов. Она сжала кулаки и отвернулась, уставившись в одну из камер.
– Они сломали нас, – сказал Игорь, тихо, но так твёрдо, что его слова пробили этот густой, вязкий воздух. – И мы это понимаем.
– И что дальше? – бросила Ольга, даже не повернув головы.
– Ничего, – ответил он. – Мы будем делать то, что они хотят.
Эта фраза прозвучала как последняя точка, как завершение спора, который никто не хотел продолжать.
Тишина снова накрыла комнату, но теперь в ней чувствовалась какая-то новая тяжесть. Это была тишина окончательной сдачи, осознания, что бороться бессмысленно.
Катя вдруг всхлипнула, прижала ладони к лицу и сжалась, как маленький ребёнок, пытающийся спрятаться от ужаса.
– Пожалуйста… просто… не надо больше провоцировать их, – пробормотала она сквозь всхлипы.
Никто не ответил. Никто не сделал ни одного движения.
Теперь в этой комнате все были не просто заложниками – они стали тенями, блеклыми отражениями тех, кем были раньше.
Каждый чувствовал, что выхода нет.
Утро пришло незаметно. Ровный и холодный больничный свет не менялся в комнате с течением времени. Кроме того, он лишь подчёркивал искусственность окружения. Серое свечение ламп было пустым и безжизненным, напоминая, что где-то там, за пределами этих стен, утро выглядит совсем иначе – с солнечным светом, запахом свежего воздуха и звуками пробуждающегося мира.
Но здесь всё оставалось неизменным: замкнутое пространство, выверенная стерильность интерьера и гнетущее ощущение того, что за ними наблюдают.
Анна проснулась первой. Она ещё долго лежала, уставившись в потолок, прежде чем, вздохнув, поднялась и направилась к кухонному уголку, который странно контрастировал с остальной обстановкой. Маленький холодильник с зеркальной дверцей, встроенная плита, тумбы – всё выглядело новым, будто только что доставленным из демонстрационного зала.
Она открыла холодильник, ожидая, что увидит лишь несколько минимальных наборов еды для каждого из них, но перед ней предстала картина, противоречащая всему, что происходило вокруг: полки были заставлены продуктами. Молоко, яйца, овощи, сыр, хлеб – всё, что нужно для нормального завтрака.
Анна застыла на мгновение, пытаясь осмыслить, почему в этом месте, где каждый аспект их жизни казался спланированным для создания исключительного дискомфорта, есть такой избыточный выбор еды. Но раздумывать долго не было смысла.
– Надо приготовить что-то, – тихо сказала она самой себе и начала доставать продукты.
Катя проснулась вскоре после неё. Её бледное лицо с заплаканными глазами говорило о том, что она почти не спала. Девушка села на кровати, обхватила колени руками и молча наблюдала за действиями Анны.
– Катя, поможешь? – обернувшись, спросила та, но ей в ответ лишь молча покачали головой. – Тебе нужно поесть, – спокойно продолжила она, возвращаясь к готовке.
Катя промолчала. Она выглядела испуганной и растерянной,