никогда.
Глава 9
Пo Pa – по солнечным часам
Сейчас салоны – будто привиденья
Иных привычек, золотых эпох…
Время летело птицей, не оставляющей следа в поднебесье. А в жизни людей оно оставляет след их деяний. Харианна уже училась на втором курсе факультета логософии, овладела основными танцами глобального бального набора и уж почти год ездила с «Маской радости» на балы во дворцах, замках, особняках, на виллах, отелях, по курортам, закрытым клубам, богадельням, на площадях, ярмарках, экспозициях не только по регионам, но и по разным странам. Во дворцах и замках всегда были библиотеки, и эти бальные туры параллельно расширяли географию Харианской библиотечный карты.
Cовершенно ошеломила величием и великолепием неапольская библиотека Джероламини, сама будто редкостная книга в камне, которую можно читать до бесконечности, листая ее мегазалы и уютные уголки, листать как самую драгоценную рукопись в камне, и только потом приступать к древним свиткам. Библиотека Джероламини (Яроламин) была богаче Сорбонской библиотеки, от которой веяло будуаром. Привела в некоторое замешательство знаменитая швейцарская книготека в Санкт-Галлене: большой темный склеп (по-польски sklep – магазин, тут же щелкнуло в мозгу) с низким для такой площади помещения потолком, со шкафами мегабиблий и стеклянным саркофагом с мумией дочери египетского жреца 7 века до н. э. Над входом в нее стояла надпись на греческом ПСИХИС ЯТРИОН (ΨҮXHΣ IATPIOΝ), бишь, Лечебница души; неужели для душевнобольных? Порадовали в ее подземелье обложки из резной слоновой кости и рукопись Нибелунгов 1210 лета, о-о-очень похожая на древнерусские летописи. Но и та под стеклом: никакого контакта с плотью времен – даже эфирного.
Лучше библиотеки может быть лишь библиотека; Харианна подсела на библиотечную иглу: мысленно путешествовала по знаменитым святилищам книги: Клементинуме в Праге с ее загадочными глобусами; строгой библиотеке Кадрингтон, застегнутой на все пуговицы камзола; в Оксфорде, и заодно там же в Бодлианской, одухотворившей фильм о Гарри Поттере, непременно в столице, чьи библиотеки были жемчужинами в жемчужине, то есть в Вене; и снова в Италии: Амброзианской, Брандинезе, Казанатенсе, Святого Флориана, в Болонской университетской. Как было не мечтать о Белорусской национальной или португальской Жуанине, больше похожей на королевский дворец, чем на храм книги. И о библиотеках, описанных Хорхе Луисом Борхесом, в которых никогда не стихает эхо его стихов, образуя из них туннельные аудиоходы в космос. Мысль позволяла путешествовать и в минувшее; легко представлялась Александрийская библиотека, только исчезнувшая не в зареве пожара, а под водой, и хранящаяся там, и видимая, как мир в аквариуме. Сразу сложился термин: хронотелепортация. Эти архипелаги знания и венца знаний – красоты —существовали в любую эпоху, в каждом государстве и уважаемом себя городе.