праздник, велела вызывать к ней делегаток и послов своих господ – кухарок, конюхов, горничных – и принимала их так, как если бы они были господами: ведь те являлись на оповещение глашатая о том, что сейчас предстанет пред августейшими очами маркиз де Карабас такой-то или герцогиня де Дюшесс такая-то. Когда маркизы и княгини узнали об этом, они поняли, что проиграли партию: императрица поставила им мат один на всех. Блестящий сеанс одновременной игры.
– Просто красотка! Это красота красоты, – бомбардировал ушные перепонки Лукиан Саларьев.
Красотки же из зала собой не просто любовались, они восторгались, не сводили восхищенных глаз с экрана и всплескивали руками в оргазме умиленья.
Наконец, начался урок. От впечатления, которое он произведет, зависело решение новенькой, ходить или не ходить в школу танцев. Лукиан Саларьев разбивался в лепешку и стелился вокруг мелким бесом, чтобы угодить, увлечь, заинтересовать новенькую.
– Начинаем со «Святого Бернарда», он же шотландский вальс! Хари, разреши! – подхватил он ee, будто для вальса, собственно, это и был простенький сельский вальсок два притопа, три прихлопа, и повел – три шага вправо, топ, топ, три шага влево, топ, топ. В круг два шага, из круга, вальс по кругу, «качели» или же «балянсе», дама кружится под руку кавалера и переходит к следующему. Повтор!… А теперь под музыку! – и включил фонограмму.
И слепой конь найдет дорогу, если вожжи в руках у зрячего ямщика. Харианна влилась в ансамбль на одном дыхании, притопывала, кружилась, любезно обмениваясь улыбками с партнерами, которые больше не казались конюхами, горничными или кубиками, а людьми обходительными, благожелательными и даже обаятельными. Да что там обаятельными?! Добрейшими и милейшими. Наверное, такими, они себя и видели на экране. Голова Харианны шла кругом, она корила себя за скоропалительную резкость первого суждения.
Следующий танец мог танцевать любой, кто запомнил последовательность и направление шагов. Но, что станцуют вдвоем, невозможно станцевать одному, а что могут выстроить в танце две пары, невозможно сделать одной, а уж дюжина пар вообще плетет кружевные чудеса. И простенький танец приобретает необычайную силу, если движения всех слажены точно под музыку, что приводит танцующих в состояние бурного счастья. Харианна не чувствовала тела, кружилась, перекочевывая (или как это здесь называется, прогрессируя) от партнера к партнеру, на месте которого, однако, частенько оказывалась дама – вечная статистика десяти девчонок на девять, а то и на пятóк ребят. Иногда приходилось приседать, чтобы балансировать в «качели» и покружиться с таким партнером в юбке. И, тем не менее, Харианна была в упоении еще в большем, чем на площади Легкие: большая ведь разница – пить воду самому или смотреть, как ее пьют другие.
Саларьев подливал масло в огонь:
– Прекрасно, Хари! Чудесно! Браво!
И скользил по ней взглядом из-под полуприкрытых век: мол, с этой все ясно. Танц-маньячка, и у себя на похоронах станцует…
За окном