изредка вступал с ней в диалог, но никому из них не было ни скучно, ни лениво за всё время их знакомства, они с интересом ходили по улицам города. Из чего именно был соткан этот внезапный их интерес друг к другу понять было невозможно, но и вполне резонно понимание это им было вовсе не нужно…
Повинуясь ветру, чайки подхватывали невысокие волны, что исходили от белоснежного парохода, идущего по морю; на набережной в тот день сделалось тихо: не было слышно городских мальчишек, что бесцельно бы кричали, прыгали и играли на пирсе, напротив: у всех прохожих здесь обязательно была какая-то определённая цель – и у каждого она сводилась к тому, чтобы дойти из точки А в точку Б, разница же заключалась только в точках да буквах. От того девочке тогда стало странно:
– Вот я не пойму… – произнесла она и остановилась, повернулась к солнцу, подошла вплотную к ограде и всмотрелась в проплывающий вдали пароход. – Набережная, волны, ветер, чайки. Почему всем как будто всё равно? Неужели тут так всегда? В двух шагах от сотни прохожих каждый день происходит столько красоты, сколько не передаст ни один поэт за всю свою жизнь, а они просто проходят мимо, не замечая… не зная…
Оба простояли молча несколько минут, как бы отдавая дань уважения стихии, прежде чем их разговор продолжился:
– Ветер поднялся, – заметил старик, – скоро может похолодать.
– Должно быть он в ссоре с морем и берегом… – ответила девочка.
– Почему же?
– Иначе он не стал бы разносить их шёпот. Как так можно! – резко воскликнула Анна. – А вдруг у них… личный разговор?.. – девочка не была уверена в произнесённых ею словах, но в них скрывалась какая-то на удивление утраченная детская надежда, мечта, знакомая каждому ребёнку и забытая каждым взрослым о чём-то большем, чём-то, что автор уже никогда не сможет в точности передать ни на словах, ни на письме.
И всё таки ростом Анна была не с кухонный стол, а точно с читательское кресло новой моды, стоящее у неё дома в гостиной.
– Лекарство! – вдруг вспомнила девочка. – Нужно скорее в аптеку… Уже и солнце за облаками скрылось, как бы тучи не появились…
– Не переживайте, мы почти на месте… Да и в тучах нет ничего плохого.
Заметил ли старик перемены в девочке, сказать со стороны было сложно, всё время он был внешне непоколебим и, казалось, лишь пристально наблюдал за происходящим вокруг него, но от того и разумно предположить, что он уже тогда всё понимал, а может и раньше, а может и больше, чем всё. (Спросить у него самого – увы, мы не в силах.)
Глава III
«Перекур» – чёрным маркером по белой табличке было написано у входа в аптеку.
Облака, затмевая солнце, благоволили появлению чистого, слегка порывистого ветра. Вскоре он и стал финальным мазком в разрушении той идеальной статичной композиции, для которой, по ощущениям, и был возведён Пеновенерский бульвар.
«Город – удивительное место, состоящее из множества