по каждой ниточке, какая скрепляет тебя с бытом, приходиться прохаживаться и стараешься без боли, отвязывать и откреплять. Стараешься… Да где там!..
* * *
Одновременно с этим выше описанным во мне и каждом человеке живут два начала, что частенько не просто не уживаются, а даже враждебно относятся друг к другу. Убирая всё, что больно, настраиваешь себя на холодное спокойное отношение ко многому, что не связано родственными связями. Это необходимо, чтобы исключить эмоции, трезво мыслить и не впадать в сентиментальную жижу, в которую частенько попадаю до сих пор… Натура…, куда от неё?.. Как не больно, но изо всех сил стараешься отрываться, а более правильно открепляться.
Открепление это отрыв от привычного, вкоренившегося, от того, что вросло в тебя годами всем окружающим: природой, людьми, предметами и самим бытом. Здесь работает и обратная связь, от тебя, в свою очередь, исходит и врастает в окружающее!.. Нужны силы и решимость, чтобы разрушить власть привычного окружения, напоминая каждый раз себе девиз: «Не привязывайся ни к чему и ничего не считай своим…». [3] Гости мы в этом мире, а коль гости значит, ничего не принадлежит нам, так стоит ли печалиться, расставаясь. «… И ни с чем не жаль расставаться, и терять ничего не жаль». Но слаб человек и памятование такого девиза за хлопотами простого дня забывается и связь укрепляется, которую и приходится откреплять, порою рвать.
Когда рвутся связи, мало остаётся друзей, товарищей и приятелей, да и знакомых немного. Сам город с завыванием сирен становится другим, отчуждённым… Многое становится не твоим – чужим! Почему так? ведь прожил здесь почти четыре десятка лет. Здесь срабатывает вторая твоя натура, ты внимательнее относишься ко многому, на что раньше смотрел сквозь пальцы, как вроде было не существенное. Слова, действия, рассуждения окружающих воспринимаются особенно остро, любая интонация и даже шутка уже понимается тобою, как отправная точка внимательному пересмотру взгляду на многих, а в том числе особенно на всю политическую обстановку в стране и на результаты, к которой привели её деятели и активисты общественного мнения. Формула или девиз, как кому угодно, усвоенный мною давно обрёл своё новое значение: «Надо сурово знать друзей и не умиляться масками». Маски у многих были сброшены и они явили миру и окружающим свою истинную суть, настоящее нутро.
Всё и вся вокруг обрабатывались официальной пропагандой, и она достигала своего, к великому сожалению, далекому от благоприятного качества. Впрочем, к такому и было всё направлено… Постепенно многие знакомые обретали под её воздействием деформированные представления о существующем моменте, вся журналистика целенаправленно работала на всё то, что всегда было чуждо, но вдруг удивительным образом стало «родным и близким». Удивительно было наблюдать такое. Такое будет изучаться со временем самым тщательным образом, как можно за короткое время поставить