Она ушла от меня. Ушла не к другому и не в родительский дом, просто ушла от меня. Сказала, что не любит. А у самой слезы в глазах.
Я верил, что смогу ее вернуть, ведь мы созданы друг для друга…
Витя очнулся. Вокруг него собралась приличная толпа. Люди понимали его, сочувствовали, но вот только сделать ничего не могли.
А под ним уже натекло теплое и липкое, неприятно пахнущее. С трудом поднял голову, теплое и липкое оказалось лужей блевотины.
И вроде вспомнил, почему он здесь и сейчас в этом месте и времени. Схватился двумя руками за голову, закричал:
– Почему… Почему у меня не взорвалась голова или не встало сердце? Почему я не умер? Почему даже здесь я недостоин быть с ней? – Его снова вырвало.
– За что наказывает меня этот жестокий бог?
Его подхватили заботливые руки, усадили, дали умыться. А он продолжил изливать душу:
– Она маленькая и хрупкая, испуганная. Мы поругались, она хлопнула дверью, ушла. У меня потом долго в голове стояли ее горькие рыдания. Нет, она меня не обвиняла, не кричала. Не говорила, что я мало сделал. Не говорила ничего. Просто не любила, не могла больше любить.
– Ушла. Я не знал куда. Я не спросил и не пошел вслед за ней, был просто зол на нее и на себя. – Ему протянули стакан воды, он схватил его, трясущимися руками поднес ко рту, жадно стал пить. Но вода не слушалась его, лилась все время мимо, смачивая одежду, совсем не попадая в надрывное горло.
– А потом. Там на видео. Ее убили. – Он всхлипнул, так и не напившись
– Мою д…
– Мою девочку!
А потом он, словно почувствовав знакомый взгляд, дернулся головой, сфокусировался на мне, рядом стоявшем сейчас, ввернулся, словно штопором в него сознанием:
– Это ты! Ты там был! Ты мог, но не спас её! Сволочь! Ты! Ты во всем виноват! – Виктор, неожиданно получив заряд силы, вскочил и вцепился с силой в мою куртку, затряс. Горячо и убеждено громко закричал. – Это ты! Ты на том видео! Ты там был! Среди мертвых! Ты! Ты знаешь, что с ней!
Снова Болото
На кочку взобралась жирно блестевшая полутораметровая черная пиявка, перекатавшая склизкие волны своего тела, проталкивая себя вперед, к теплу человеческого тела. Я не стал церемониться, размозжил уродливую зубастую пасть близким камнем.
– Наворотил парень тогда делов. – Подумал о Викторе. – Вот что он себе напридумывал про Аркадию! Про мертвых, про жену свою. Про меня людям наговорил! Откуда все это он взял! – Я посмотрел на близкие кусты тростника – там зашевелилось активнее. Я точно знал, что при наступлении глубокой ночи оттуда выползет какая-нибудь тварь и попытается мною пообедать. Впрочем, мне это похуй. Почему-то у меня было стойкой ощущение, что вряд ли вот так доведется умереть. – Хорошо, что Председатель не дал слухам разрастить, а то ведь народ нынче вон какой – ему скажи «А», так целую историю придумает, и будет клясться, что так и было. – Я закинул вещи в палатку и сам полез вовнутрь, пора