узнали, что самый главный и настоящий индеец живет в Югославии, а лучше всего Дикий Запад знают в ГДР на студии ДЕФА.
В тоже время стоя за спинами утомленных трехразовым питанием отдыхающих в «Ленинградце» мы внимали черно-белому экрану телевизора, восхищаясь с каким энтузиазмом гоняется некий Остап за таинственным золотым теленком, а каждое утро стекались на Средний за питомником, где у счастливицы Светки Калафуто в сарае тоже был телевизор, и познавали как очаровательный блондин Янек вместе со своей собакой и сослуживцами выиграл Вторую Мировую Войну. А чего стоили подвиги капитана Клосса в фильме с таинственным названием «Ставка больше, чем жизнь». Это было загадкой, как ставка может быть больше, чем жизнь? Не знала наша страна казино, не играли мы еще тогда в карты, и единственное значение слова ставка было для нас связано лишь со Ставкой Главнокомандующего.
Чуть позже наше классовое сознание формировала некая Анжелика, мужа которой упрятал в темницу классовый враг – король, а ее вынуждал каждую ночь спать с другим, начиная от бандита и кончая заморским шейхом. Я уж не говорю о впечатлении, которое она оставила в детской памяти своим бельем и формами.
Не чужды были мы и музыке. Из приемников неслась советская эстрада, и мы знали, что есть Хиль, Кристалинская, Зыкина, но пели о том, что на таинственной Таганке «опять по пятницам пойдут свидания», мы знали, что надо делать, «если друг оказался вдруг…», что воздушный бой выиграл ЯК, у которого тот, который внутри сидел «вдруг ткнулся лицом в стекло».
Это уже позже появился рок, и начали мы изучать английский по названиям песен Хипа и Пёпла. Набрались гораздо больше, чем в школе, где нам вдалбливали из года в год один набор: «э тэйбл», «э пенсэл» и т. д.
Вот, примерно, такое вступление, а теперь начнем разговор по делу.
Глава 1. Галина
1. Подросли чужие дети
На первом этаже восточного крыла нашего дома (красиво как звучит!!!) жили две семьи.
Николаевы – единственная у нас бездетная семья: Егор маленький, щуплый мужичок лет сорока пяти с вечно заросшим щетиной лицом, со впалыми щеками и редкими светлыми волосенками на макушке и дородная бабища – Клавка – выше мужа на голову, с бесформенными, колыхающимися при ходьбе телесами, огромными кулачищами и сердито сдвинутыми густыми бровями, из-под которых зыркали на всех злющие, маленькие глазенки.
Егор работал сменным кочегаром в «Северной Ривьере», а Клавка в магазине на проспекте Ленина.
Сменная работа для мужа была очень удобна, можно было, вернувшись со смены, успеть напиться до возвращения домой супруги. За это он частенько и жестоко бывал бит. Однако, продолжал жить по принципу: битым быть в любом случае, а выпивши переносятся побои легче и не так обидно.
Николаевы занимали две северные комнаты первого этажа напротив кухни с окнами на часть вишневого сада, принадлежавшую Федотовым,