ачная комната, пронизанная грозными шепотами. Эмилю виделось, что атмосфера внутри помещения потому тяжелая, что воздух пропитан не только липкой сыростью, но и чьим-то незримым присутствием. Он многократно пытался рассмотреть источник бессвязных шепотов, но мрак смешивал всё, кроме смутных очертаний стен без окон. Комната словно спрут жила личной аномальной энергией, обвивая его невидимыми щупальцами. Шепот делался всё громче, прорезаясь странным звучанием, которое, гулким эхом отдавалось в его сознании.
Несколько ночей спустя явился покойный отец Муслим Рашидович. Он глядел на сына и слегка покачивал головой то вправо, то влево. Спящий хотел крикнуть: «Почему ты молчишь? Зачем пришел?», – но горло сдавил вязкий комок, поэтому немой вопль застыл в промозглом воздухе.
В следующий раз он явился не один. Вместе с ним пришла София в виде резной, белоснежной свечи. Она тоже молчала, лишь мерцание вишнёво-красного пламени на ее голове, отражало беспокойные чувства, которые не поддавались словам. Эмиль всегда помнил, как много значила Сонечка…Софа…Софийка: девушка была не просто его первой любовью, она служила нескончаемым источником вдохновения. Всматриваясь в ее огненную фигуру, он чувствовал, как взволнованное сердце сжимается от смешанных эмоций: ностальгии, собственной вины и подавленного желания.
Эмиль понимал, что сквозь череду снов отец пытается донести важное послание, которое он не может правильно разгадать. Поэтому каждое следующее утро не приносило радостного покоя и внутреннего умиротворения, а наоборот утяжеляло душевное состояние.
Прошедшая ночь также принесла очередной кошмар. Эмиль долго сопротивлялся, пытаясь развлечься минутными роликами из Ютуба, но биологические часы оказались сильнее поэтому, провалившись в сон, он очутился в трехмерном пространстве, где каждая докучливая мысль, словно водяной пар, растворялась в воздухе. Спящий не контролировал тело, так как предательская невесомость обволакивала его, словно тот был захваченным пленником собственного разума. Вдруг раздался голос отца: «Сынок, всё кончено, ты проиграешь».
Эмиль чувствовал, что бесполезно спрашивать, о каком крупном поражении идет речь, но отчетливо понял, что это был последний предупреждающий сон и нужно самому разгадать тайну услышанной фразы.
Но дело в том, что Эмиль Хайрутдинов не любил проигрывать. Особенно после того, как в детстве получил хлесткий, словно пощечина, ошеломляющий удар в первом серьезном поединке по вольной борьбе. Даже теперь, будучи взрослым, он постоянно помнил то угнетающее чувство, которое железным молотом по наковальне стучало в висках, когда сидел в углу раздевалки, охватив травмированные колени, и смотрел, как его конкурент, смеясь, демонстрирует награду своим дружкам. С годами детский страх трансформировался в дополнительный источник мотивации. Не обращая внимания на безостановочный дождь или запоздалый снег, безжалостное пекло или продолжительный мороз, Эмиль ежедневно выходил на ближайший стадион, разрезая сумеречный воздух стремительным бегом. С каждым лишним километром он ощущал, как формируется его тело и закаляется дух. Он бросил открытый вызов самому себе: интенсивно постигал тактики вольной борьбы, неоднократно осваивал многочисленные мастер-классы у лучших тренеров, прибавляя новые штрихи к своему стилю. Соперники, которые в былое время казались неодолимыми, теперь рассматривались им как дополнительные эпизоды на пути к безусловному успеху. Его маниакальная напористость постепенно привела к победе на чемпионате области. До высшей ступени ему не хватило нескольких баллов, но даже третье место было крупнейшим выигрышем, так как за спиной толпилась сотня спортсменов, которая не смогла до него дотянуться. Со временем, Хайрутдинов дополнительно освоил когнитивную психологию. С ее помощью он осознал, что любая неудача – это не конец истории, а временное препятствие. Следовательно, близкая победа неизменно гарантирована, нужно лишь разобраться в структурной схеме воздействий. Поэтому проигрывать кому-либо он не намеревался.
Утром позвонила мама, обрушивая на сына свинцовый град вопросов:
– Улым, хәлләрең ничек? Хатыны ничек, авырмыймы? Сез күптән безгә кунакка килмәдегез. (Сынок, дорогой, как твои дела? Как жена, не болеет? Вы давно к нам в гости не приходили.)
– Әни, борчылма. Бездә барысы да яхшы. Женя һәм мин күп эшлибез, шуңа күрә әлегә сезгә кунакка килә алмыйбыз. (Мамочка, не волнуйся. У нас все хорошо. Женя и я много работаем, поэтому пока не сможем к вам в гости прийти, – сын отбивался, как мог).
Эмиль утаил от матери, Розалии Арсеновны, что его семейная жизнь не складывается. Эта ложь, как защитный механизм, позволяла скрыть сокрушительное фиаско и боль разочарования. Он обманывал не только своих близких: мать, старшего брата Камиля и младшую сестру Эльвиру, но и себя, и этот самообман длился уже последние три месяца. Внутренний конфликт рос, как снежный ком, но Эмиль каждый раз откладывал момент разоблачения, надеясь, что ситуация волшебным образом изменится.
В прошлом году, сразу после рождественских праздников, Эмиль женился. На свадьбе радовались все, кроме матери Розалии Арсеновны.
– Ай, Раиса, күңелем сизә, улым бу Рус белән бәхетле булмаячак. Ул