по микрорайону, погуляли у школы, после Жорик захотел есть и, мы зашли в пекарню, где и простились так как их должна была встретить мама, а мне пора домой. Дорога до дома показалась очень короткой. Войдя в дом, на пороге меня поджидала хмурая фигура отца.
– Вы видели когда-нибудь свиней в городе? Редкое зрелище. А свино-Прохора, туниядца и обманщика? Не редко встречаете, да? – начал он нашу беседу.
Я молча прошёл мимо отца, игнорируя издёвки и направился в свою комнату.
– Проша, кушать то накладыва… – не договорила мама.
– Он сегодня на диете, решил питаться духовной пищей, – прервал батя.
– Отстаньте от меня, сдалась мне ваша учёба, ваш этикет! Киберспорт нынче прибыльный! Скейтбординг тоже вроде развит! Я не хочу быть как вы! Надоели! Я пошёл к Тольке, всё равно у него родители работают сегодня в ночь! – заявил я.
– Прошка… – всхлипывая проговорила мама.
– Не трогай его, пусть идёт. Остынет – вернётся, заодно о своём поведении подумает!
Я вылетел из дома и вздохнул. Ночь придётся провести на улице. С Толькой я поругался, а больше идти не куда. Колени сильно кровоточили и болели. Я решил пойти к вокзалу, там хоть более ли менее тепло и поспать можно. Идти пришлось два километра с лишним по тёмным улицам и мрачным дворам. Вот он уже виднеется на горизонте, весь светится.
Заходя, я почувствовал сильную боль в ноге, а дальше, как в тумане. Очнулся я на железных стульях вокзала.
Глава 3.
– Очухался, слава Богу! – воскликнул, скорее всего охранник или пропускающий, но что-то в этом роде. – Ох, как же ты так, рухнул прямо на входе! Посмотри, пацанёнок, на свою ногу. Вся распухла!
Я взглянул и увидел жуткое зрелище. Моя нога выглядела как бревно с красноватым оттенком. Видимо подвернул, пока падал, а я её ещё и напряг – вот результат!
– Нохой то пошевелить могёшь? – на деревенский лад поинтересовался, судя по бейджику – Алексей Григорич – Ну-ка пошевели-ка!
– Не могу.
– Эх ты, сломал шо-ли?
– Не знаю, но очень болит.
– Схорую, шо-ли вызывать? Или родителям звякнуть? А?
– Нет, только не родителей!
– Поссорились, шо-ли? Ладно, придумаем шо-нить. У меня где-то бинты эластичные валяются, перетянем, может полехче станет – сказал Алексей и ушёл.
Нет, оставаться здесь нельзя, до родичей всё равно дело дойдёт. А как быть? Я попробовал встать, но острая боль заставила меня упасть у кресел. Вдруг меня осенила мысль – уползти в другую часть вокзала, чтобы этот меня не нашёл. Эх…Умгх… А-ай-а-а! Нет, это невозможно. А если… Даже мыслей нет, что-же делать? Вдруг из-за угла выбежал Григорич: с бинтами, какой-то мазью в тюбике и палками.
– Куда же ты, тебе нельзя напряхать ноху! Как звать-то тебя, человек? – спросил он, начиная забинтовывать и прикреплять к палкам ногу.
– П…Ай-йа-а, – взвыл я.
– Терпи боец, терпи! Так шо, как звать-то?
– П-п…А-а-а! П-п-ро…Умгх! Про-ох-хор, а-а-а! – не мог держаться.
– Всё, всё, заканчиваю! Тебе в лечебницу надо, а ты тут. Может всё-таки к родителям, а?
– Боль