вариант сепаратных переговоров, при которых атаман мог заложить ватажников в обмен на бабу свою. Бригадиры были хоть и верными, и проверенными людьми, но Сеньке они ни разу не доверяли. Тут на царя покушались, всяко может вылезти вдруг. А так и под приглядом, и с дознавателем новым поручкаться, может всё и обойдётся. Страха перед засадой у них уже не было, уйдут если что. Вокруг бойцов их понатыкано, что блох на собаке.
Все молча уставились на государевых людей. Младший из них и был тот новый царёв дознаватель. А старшего не знал из них никто. Хотя один из псковских бригадиров, приглядевшись к фигуре и лицу вошедшего, внезапно вздрогнул и побледнел.
А Попов, осматривая лица бандитов, тоже вдруг начал приглядываться к одному из них, явно пытаясь вспомнить, где он его видел раньше. Хотя, за косматой бородой и пышной шевелюрой, что налезала на глаза из-под шапки, опознать сразу мужичка он не смог.
– Кто Сенька? – Василий присел вслед за Поповым на бревно и начал разыгрывать пьесу первым.
– Ну я, – Сенька сдвинул брови. Уж больно нагло выглядел этот молокосос. Не боярин ведь, и не княжий сын какой, а вон как глазами-то зыркает, и не тушуется. И говорит без боязни, а ведь может и не уйти живым-то отсюда. Сенька переглянулся с подельничками. Видали, мол, каков смелый тут выискался? А у самого что-то засвербело в груди. Ой, не спроста они тут, смелые такие!
– Я царёв главный дознаватель поручик Василий Головин. – представился Васька, давя на бандюков авторитетом и интонацией. – А это, – он кивнул на Владимира, – капитан царёвой гвардии Владимир Попов. Слушай, Сеня, каков уговор у нас будет. Вы нам такие красивые без надобности, езжайте в свой Псков и живите там дале, пока в другой раз не встретимся, коли дело своё разбойное не бросите. А вы нам за то боярина, который царя по мокрому делу заказал, всего сдадите. Обскажите подробно, где когда и с кем тот боярин уговор держал. Да видаков нам дадите, кои подпишутся под сии слова, дабы мы могли над боярином тем перед государем суд держать. На то вам моё слово.
Мужички молчали. Чего-то подобного они и ожидали, конечно, услышать. Но уж больно внушительно слова звучали, да малец вдруг показался им и не зелёным сморчком, каким его ранее представляли, а лютым зверем в человеческом облике. Только что клыки не лезли изо рта, хотя Сенька уже и ко рту его приглядываться начал. А вдруг!
– Кхм…, – один из бригадиров, так и не дождавшись ответа от атамана, решил нарушить затянувшееся молчание. – А нам значит и уйти дадите? Так мы вроде и так люди вольные. Брать нас, вроде как, и не за что прям щас. Мы ничё такого не делали. То всё баба-дура, сама себе может придумала чего, да и наговорила потом про нас с три короба лжи всякой, чтобы добрых людей оговорить. – И он оглянулся на подельников, которые начали хором кивать. Только один, самый молодой из них, почему-то не кивал. И продолжал хмуро смотреть на Попова.
– Так значит? – Васька посмотрел в глаза хмурому Сеньке. – И вы тут ни при чём, стало быть?
– Стало быть, ни при чём, – заулыбался