так и не пришёл. На душе стало неспокойно. Возможно, он хочет заморить меня голодом. Кажется, он ненавидит меня по определению. Я не знаю, что мне сделать, чтобы он не реагировал на меня с негативом. Когда я говорю ему хорошие вещи, он злится.
Не знаю сколько прошло времени, но он всё же пришёл и принёс два яблока, круассан и питьевой йогурт. Видимо, то, что нашёл дома. Поставив всё это на табурет, он развернулся и молча ушёл. Я смела всё за несколько минут и, радуясь, что на этот раз он не связал меня в неудобной позе, легла на матрас. Только нога была пристегнута всё той же цепью на стене. Я уже начала привыкать.
Я свернулась в клубочек на правом боку. Делать было абсолютно нечего. Я находилась как будто в вакууме.
Я не привыкла к безделью. Всю сознательную жизнь я была занята: тренировки, учёба, курсы, работа. И к чему всё это было, если сейчас моя жизнь ограничивается четырьмя стенами и цепью? Ради чего все эти старания? Я даже не успела пожить в удовольствие, насладиться моментом, а не бежать куда-то сломя голову.
От досады я даже всхлипнула. Зачем я сидела над уроками по ночам? Зачем хотела не просто не отставать от одноклассников, а стать лучшей? Каждый день вставала в пять и тренировалась. Да, я закончила школу с золотой медалью и была счастлива. Казалось, что я взобралась на Эверест и теперь меня ждал лишь приятный спуск вниз в зелёную и солнечную даль. Думала, что, закончив школу, смогу жить так, как хочу. Но это оказался самообман. Я мечтала стать психологом, но отец убедил меня получить более практичную специальность – экономист. Холодные, сухие цифры, не имеющие ничего общего с моими мечтами. Все предметы были для меня скучны и непонятны. Бросить учёбу я не смела. Каждый день заканчивался истерикой, я была на грани. Отец сжалился и предложил доучиться до бакалавра, а магистратуру закончить по специальности маркетинг. Этот компромисс был лучше, чем ничего. Маркетинг оказался интересным, захватывающим. Мне нравилось, что в нём есть место и для креативности, и для анализа. Я даже попала на стажировку в Германии, и мне предложили остаться там работать, но отец уже подготовил мне место в своей фирме, и я не могла его подвести.
А теперь я здесь. Запертая в чужом подвале, вдали от всего знакомого. Что подумают родители? Надеюсь, они понимают, что я не могла просто так исчезнуть, бросив всё. Ведь они хотели для меня только самого лучшего. Или, может, я просто пыталась в это верить?
Глаза наполнились слезами. Несмотря на наше недопонимания, я скучала по ним. Скучала по их голосам, по дому, по привычному ритму жизни. И самое ужасное – я не могла ничего изменить.
Глава 9
Ненавижу социальные сети. Там всё слишком наиграно: каждый может придумать идеальную жизнь и выставить её напоказ. Меня трясет от этого. Но я – это я, а мои коллеги, кажется, жили в этих приложениях, пересылали друг другу видео и картинки, смеялись и обсуждали их в рабочее время. Я мог только догадываться, о чём они говорят.
– Ох, – вздохнула однажды Марина, смотря в экран телефона, – ужас какой.
– Что там? – встрепенулся