Аяме отступила, натыкаясь на каменный фонарь.
– Клан Сираюки. Те, кто веками сторожили врата между мирами. – Он бросил взгляд на храм. – Хотя сейчас это больше похоже на сарай.
– Врата? Ты о чём вообще? – Аяме сжала кулаки, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – И как ты превратился из… из лиса в…
– Кицунэ, – поправил он, ухмыляясь. – И я не «превратился». Это вы, люди, видите лишь то, что готовы принять.
Он щёлкнул пальцами, и между ними вспыхнул синий огонёк. Аяме замерла. Фокус? Галлюцинация?
– Твоя бабка была последней настоящей хранительницей, – продолжил Рюдзи, внезапно став серьёзным. – А ты… ты даже не знаешь, как зажечь священный огонь.
– Я не верю в эту чепуху! – выпалила Аяме, чувствуя, как гнев вытесняет страх. – Духи, магия… это сказки для туристов!
Рюдзи вздохнул и указал на колодец:
– Там внизу Юмино – мир, куда утекают тени. Бабушка держала его закрытым. Но теперь… – Он махнул рукой, и ветер сорвал капюшон, обнажив рыжие уши с острыми кончиками. – Теперь щит треснул. Они уже здесь.
Сад вдруг погрузился в тишину. Даже цикады замолчали. Аяме обернулась – и увидела его. Зонт. Тот самый, из ночного кошмара. Он стоял прислонённый к клёну, бумага на рёбрах порвана, ручка обуглена.
– Цукумогами, – прошептал Рюдзи. – Дух брошенной вещи. Обиженный. Голодный.
Зонт дрогнул. Затем раскрылся с резким хлопком, и Аяме вскрикнула – внутри, вместо спиц, были пальцы. Длинные, костлявые, с когтями вместо ногтей. Центр зонта превратился в пасть, усеянную игольчатыми зубами.
– Беги в храм! – крикнул Рюдзи, отталкивая её.
Но Аяме застыла на месте, парализованная ужасом. Цукумогами прыгнул, вращаясь как гигантский волчок. Рюдзи выхватил из складок одежды веер, и лезвия брызнули из его рёбер, разрезая воздух с свистом.
– Я сказал, БЕГИ!
Она рванула к тории, но тропинка внезапно растянулась. Камни под ногами шевелились, пытаясь ухватить её за лодыжки. Зонт-монстр ревел, разрывая веер Рюдзи в клочья.
– Дневник! – закричал кицунэ, отскакивая от удара. – В нём есть защитные печати!
Аяме ворвалась в зал, схватила тетрадь. Страницы лихорадочно перелистывались сами, пока она не нашла рисунок пентаграммы с иероглифом «защита».
– Как это работает?! – кричала она, пока цукумогами ломал дверь, впиваясь когтями в дерево.
– ПРОЧИТАЙ! – гремел голос Рюдзи снаружи.
Аяме впилась взглядом в символы. Горло сжалось, но слова вырвались сами, будто кто-то водил её языком:
– «Хадзэ-но ками ё, вага тамаси ни футатаби хи о!»
Дневник вспыхнул. Огненные линии побежали по полу, складываясь в круг. Цукумогами ворвался в зал как раз в момент, когда печать замкнулась.
Когти впились в невидимую стену в сантиметре от лица Аяме. Чудовище завизжало, бумага на его рёбрах загорелась синим пламенем.
– Не плохо для новичка, – Рюдзи, окровавленный, но улыбающийся, шагнул через обломки