Немного бунтарь. Удивляюсь. Думать можно, конечно, как угодно. А наша встреча запомнится – нет сомнений.
– Глупость и самомнение. Это всего лишь мысли, фантазия. Невидимый глазу самогон.
– Без вопросов. Наречение имени – удел творящего. Кого призываете в собеседники?
– Эта сцена до сих пор сидит в моей голове? Она видна другим людям, которые снаружи?
– Давай уже откровенно: ты позволяешь этим мыслям существовать и умышленно их удерживаешь в голове! Значит, им расти и развиваться в сюжет. Впрочем, и я вижу, как тебе хочется новой встречи.
– С чего это у нас будет новая встреча?
– Судьба....
Свободный художник – бунтарь. Кто это может быть? Главный герой? Наверно, из среды хипстеров или богемы – ни учится, ни работает.
А день был и вправду особенный. Запомнить бы ещё: двадцать пятое марта. Небо… Какое потрясающее небо! Прозрачное. Бывает ли такое? Оно кажется бездонным. Хочется прикоснуться, погрузиться и утонуть в нём. Что-то светлое, радостно-волнительное. В городе с таким небом обязательно должна быть потрясающе красивая история. Так и запишем: «В городе с бездонно-голубым небом…».
«Куда прёшь, жить, что ли, надоело?» – вот и очередной водитель на пешеходном переходе напомнил о себе. А куда ещё переть? К той, что в любую погоду стоит, ждёт. Скамья. Она особенно родственна в будний день. Здесь я всегда могу вернуться в город с бездонно-голубым небом. Кто может помешать? Разве только воплощённый художник-бунтарь. Но пока только в мыслях.
– Держу местечко, отгоняю всех, даже мух
– С чего мне общаться с тобой на ты?
– Ну как же… По завету Андрея Александровича: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен…». Хотя, честно сказать, творчество Шварца для меня довольно скучно.
– Признайся: тебе наверняка заняться нечем, зачем ты здесь? Каждый раз приходишь сюда, именно сюда. С тетрадкой зелёной…
– Может, устроить внутреннюю слежку за самим собой? Знаешь, а в этом даже что-то есть. Предположим, живу здесь рядом. И многое мне видно. Ведь я – свободный художник.
– Да-да, художник-бунтарь…
– Пусть нет необходимости учиться или работать. Жить по призванию может позволить себе человек из обеспеченной семьи.
– С чего вдруг меня должно интересовать материальное положение?
– Любовь и творчество. Запретная и неразделённая. Что у нас по сжигающей страсти? Бешеный ритм напряжения? Морщится в лице. Вот и я считаю, что ничего пошлее придумать нельзя.
– Но наверняка есть и чистые отношения между двумя любящими…
– Какие чистые? Всё заканчивается на койке. Скучно и неинтересно. А эти двуногие… дрова для крематория, да и только.
– Ты о ком сейчас?
– О людях, которых за таковых нельзя считать. Они возводят это всё до таких высот, до такого утончённого маразма, что не может не тошнить. И ведь пипл хавает. Литература, искусство, живопись. Весь эфир засоряют. Нам, в смысле – благородной публике.
– Тааак, продолжаем.
– Я полагаю, что настоящее