представить не мог, что мы с братом станем врагами. Мое обещание не причинять малому боль превратилось в пустой звук, в развеянный по ветру прах. От чувства вины все внутри полыхает, вот только танцующие в моей груди "языки пламени"не согревают меня, а причиняют отрезвляющую боль, с которой я однажды свыкнусь. Холодно. Тошно. В этой партии нет победителей».
Рапид
«Время на исходе. Мозги плавятся, рассудок затуманен, поэтому не жди от меня правильных и красивых поступков; я перешел черту, произошедшие со мной изменения необратимы.
Ты же понимаешь, что мы с тобой угодили в западню? Наши роли предопределены – затронутые фигуры должны продвигаться вперед и без обременяющей жалости "съедать"попадающихся на пути пешек; менять что-либо поздно, так как наличие выбора лишь иллюзия: все ходы и возможные комбинации были изначально просчитаны. Мне жаль, но… ты должен умереть».
Сейчас.
Колеса монструозного внедорожника, к кузову которого была приварена арматура, оберегавшая рейдеров от прожорливых тварей, желающих вытащить из «консервной банки» дичь, всколыхнули пыль – блеклые серо-коричневые частицы начали неистовую пляску, очерчивая контуры воздушного вихря и скрывая из виду оставшуюся позади «ленту» проселочной дороги.
Сидевшая рядом с сосредоточенным водителем Тана обернулась и посмотрела на задремавшего на заднем сиденье Экса. Лоск молодости и напускная невинность делали черты лица чужака притягательными. Девушка невольно залипла, изучая Экса.
В чувство Тану привел шепот раздраженного водителя:
– Этот пацан тебе нравится?
Тану возмутил вгоняющий в краску вопрос Нюхача, но девушка умудрилась сохранить спокойствие и, переключив внимание на ревнивого любовника, тихо произнесла:
– Нет, потому что… – Тана выдержала картинную паузу, заставляя водителя изнывать от неопределенности, и переместила ладонь левой руки на бедро собеседника, а после продолжила: – он не ты.
Нюхач самодовольно улыбнулся. Ему захотелось, не сбавляя скорости, расстегнуть ширинку, пригласить девушку «к столу» и как следует «накормить» любовницу, но рейдер опасался, что такое дерзкое поведение вызовет у Таны шквал негодования, поэтому водитель скромно довольствовался тем, что пальцы девушки, скользнув вверх по ноге мужчины, отыскали спрятанный под тканью брюк член и принялись легонько и ненавязчиво его поглаживать.
Тело чужака охватил жар. Наполненный размытыми силуэтами и застывшими в немом крике на физиономиях жертв безобразными гримасами неожиданной и болезненной смерти сон утратил силу над хигтером. Челюсть Экса, как разогретый воск, начала деформироваться; она раздулась из-за того, что, распоров десны и нёбо, клыки образовали второй ряд зубов. Лютый голод исказил облик хигтера до неузнаваемости: казалось, что над устрашающим и мерзким образом Экса поработали неумелые гримеры перед съемками очередной жесткой тошнотворной сцены второсортного фильма ужасов.
Хигтер вклинился между мило ворковавшими разгоряченными любовниками и испортил им романтическую атмосферу, прорычав:
– Останови