что она совсем не знает меня, а я ее – хоть и отчаянно хочу узнать.
Первая неделя подходила к концу, и пока что проект продвигался без сучка без задоринки. Я понимал, что такое везение не продлится вечно, и все же… черт возьми, Ада меня впечатляла! Они с Эваном управляли бригадой, словно опытный капитан кораблем. Говорили так, что наши рабочие умолкали и навостряли уши, стараясь не пропустить ни слова. Ада держалась неизменно спокойно и профессионально. Я слышал, как рабочие говорили, мол, «ей все нипочем и на всех плевать», но не думаю, что дело в этом. Тем более время от времени она отпускала шутки, над которыми покатывается вся бригада. Но затем снова пряталась в свою «профессиональную» раковину, где, похоже, ей было комфортнее всего.
Она вечно ходила с карандашом за ухом, а часто и с карандашами за обоими ушами – погруженная в работу, забывала, что карандаш у нее уже есть. Получались карандашные рожки.
Дурацкое словечко «кавай», кажется, как раз об этом.
Ада мне нравилась. Очень. Но, очевидно, старалась как можно меньше со мной пересекаться; а я сообразительный и умею понимать намеки.
Даже когда сам хочу лишь одного – быть с ней рядом.
Хочу узнать, над чем она готова смеяться так же искренне и заразительно, как тогда в баре. Какую музыку слушает в хорошем настроении и какую – в плохом. Какие у нее любимые блюда.
Хочу знать, откликается ли мне ее тело так же, как ей откликается мое.
Хочу получить еще один шанс.
Но, похоже, об этом и думать не стоило. Ада четко обозначила границу, и я не хотел ее переступать. То есть кого я обманываю? Еще как хотел! Но только если этого захочет она сама.
Наш поцелуй крутился у меня в мозгу, словно запись на повторе. При каждой встрече вспоминал, как плавилась Ада у меня в руках, как ее тело отзывалось на мои прикосновения.
Как она укусила меня за нижнюю губу. Как застонала прямо мне в губы, когда я прижал ее руки к стене над головой.
Мать-перемать, да что со мной творится?!
Я не привык так реагировать на девушек. Никогда и не хотел. Порой даже спрашивал себя: может, со мной что-то не так? Разумеется, что-то со мной неизбежно не так, как и с любым из нас; но такое равнодушие даже к тем, что сами мной интересовались, выглядит странновато, особенно когда растешь вместе с Густом и Бруксом.
Брукс до Эмми был тем еще ходоком. Да и Густ, хоть сейчас это отрицает, до появления Райли предпочитал связи на одну ночь. И сейчас ни одну женщину не подпускает близко: исключением стала Кэм, но не из-за любви – их с Густом связывают дружба и уважение.
После рождения дочери Густ смягчился, перестал так шарахаться от близости; к тому же он любящий и заботливый отец, и женщинам это по душе. Но он по-прежнему держится от всех на расстоянии.
Что до меня – не то чтобы я не хотел отношений, скорее, не готов был связываться с любой, кто проявит ко мне интерес.
Зато теперь страдаю по женщине, которая никакого интереса ко мне не проявляет.
Молодец какой.
Кстати, об этой женщине: подойдя к крыльцу Большого дома, я увидел ее забавный крошечный автомобильчик.