оказалась неглубокой. Не река, а так, ручей…
Он пересек его, чувствуя, как сердце колотится, и вздохнул с облегчением. Вывел лошадей на второй берег, спешился и тщательно вытер им ноги полой плаща. Ничего страшного, тот быстро высохнет на ветру, а лошадям нельзя застудить суставы!
Выпрямившись, Аластор увидел, как на лед ступила Айлин. Мелькнула мысль, что надо было вернуться, встретить ее и перевести самому, но это следовало делать раньше. А сейчас неизвестно, как поведет себя нервная Луна, если рядом на трещащем льду окажется ее соперница. Потянется укусить, отпрыгнет – и кто знает, чем это закончится.
Шаг, еще, и снова…
Айлин переехала ручей и с явной гордостью улыбнулась Аластору.
– И совсем не страшно! – радостно сказала она. – Луна – такая умница! Такая красавица… Аластор, я так тебе благодарна за нее. У меня никогда не было такой чудесной лошади!
– Ты ей тоже нравишься, – улыбнулся Аластор. – Погоди, я вытру ей ноги. Арлезийки нежные, к нашим холодам не привыкли.
– А я потом высушу тебе плащ, – подхватила Айлин. – Я умею! И магии на это совсем немного нужно. Это же не волосы, с плащом у меня получится… Ал!
Она вскрикнула, прижала ладонь ко рту, и Аластор обернулся рывком. Проклятье!
На миг он испытал глупую вину, словно стоило ему смотреть на итлийца, как Аластор не отводил взгляд от Айлин, и Фарелли не упал бы. Глупо же. Но гнедая кобыла билась посреди ручья, а всадника на ней не было. Поскользнулась, упала, испугалась… Но где же итлиец?
Время поделилось на мгновения. Вот первое: Аластор крикнул Айлин, чтоб стояла на берегу и не вздумала! Вот второе: он взлетел в седло Искры. С высоты видно лучше, и действительно – вон темное пятно немного правее лошади. Третье: Аластор спрыгнул с лошади и кинулся к реке. Искра под ним проломит лед, и неизвестно, что там, на дне, а в одиночку, может, и повезет… Пушок же по льду прошел! Четвертое… Пятое… Шестое… Лед шел трещинами, ломался прямо под ним, и Аластор едва сообразил, что надо упасть и ползти! Дурак, ну почему он не захватил веревку? Да потому, что у них ее нет! А ремни упряжи так быстро не свяжешь.
Ну же, держись, котяра итлийский! Ты же легкий, попробуй вылезти на лед! Тебя он точно выдержит!
Извернувшись, Аластор сорвал с себя пояс, подобрался к краю обломившегося льда так близко, как только мог. Гнедая, встав на ноги, жалобно ржала рядом, не в силах сообразить, что может выбраться на берег и сама, без седока. Вот и хорошо, что она здесь!
– Фарелли! – крикнул он, вытягивая руку с ремнем в сторону барахтающегося итлийца. – Хватайся! Давай, ну!
Тот каким-то чудом услышал, тоже извернулся в воде пополам с ледяной крошкой, намертво вцепился в пояс. На этом силы у него кончились, и итлиец только позволил вытащить себя на хрустнувший лед. Аластор понял, что еще миг, и они окажутся в воде вдвоем.
– Сейчас! – выдохнул он и, бросив ремень, так же ползком отчаянно рванул к