И женишка в придачу! Служанка семенила впереди, двое с алебардами бряцали обмундированием сзади. Чёрти что, как пленница себя чувствовала.
Маменька с папенькой застыли статуями посреди просторной светлой комнаты в нежно-салатовых цветах. Красивая ухоженная блондинка лет пятидесяти с вычурной причёской и дорогом наряде с юбкой в пол. Драгоценности, диадема – понятно, что королева.
Папенька – тот самый предел девичьих грёз с того самого портрета, что нарисовала тётка, только старше. Кевин Костнер, нет, Ричард Гир – в общем, на этих двоих чем-то неуловимо похож. Но как-то не на меня заодно. Вот не в него нос и высокие скулы, которые я вижу постоянно в зеркале. От матери же достались невысокий рост и фигура – стройная, хрупкая, не ведающая лишних отложений; да глаза лисьи. Волосы у меня похожи на отцовы – вон, у него шевелюра льняного цвета под массивной короной с драгоценностями по плечам рассыпается. Родители. Сердце сжалось и затопила тоска. Секунда – долой сантименты. Они бросили меня, оставили. Я уже большая девочка, чтобы припасть к их груди и лить солёные слёзы на королевские наряды. Или устроить им показательное выступление?
– Маманя, папаня! – я развела руки и быстрым шагом прогалопировала навстречу, растянув губы в улыбке до ушей. Хорошо, я решила не надевать приготовленное для меня платье с десятком шуршащих юбок по самые пятки, а вывернула шкафы в поисках чего-то подходящего. В итоге, на мне красовались штаны, скорее всего, для верховой езды, что-то типа длинной туники странного покроя и зачем-то два разного цвета шарфа были намотаны на шею. Мне показалось стильно. Но их величествам явно – нет. Ну и славненько! Я обняла их обоих за плечи, столкнув головами.
– Я так рада, что вы меня нашли! – ещё и демонстративно вытерла вроде как набежавшую слезу. – Лучше поздно, чем никогда, да? – Я заглядывала им в глаза, всё так же растягивая улыбку до ушей.
– Прости, дорогая, – его величество первым пришёл в себя, потирая шишку. – Это была необходимость, оставить тебя с Лидавией.
– Мы всё объясним, – её величество смотрела на меня с нежностью.
– Конечно, объясните, – я убрала с лица глупое выражение и кивнула. – Как бросили ребёнка, не обеспечивали, а теперь явились: «Здравствуй, доченька». А ещё объясните, какое теперь вы имеете право решать за меня, когда я уже выросла и стала совершеннолетней.
– Давай присядем, я всё объясню, – его величество сделал жест рукой, вероятно, в сторону дивана.
– Не собираюсь я рассиживаться, отправляйте меня домой. Там моя жизнь, друзья, жених, учёба и тётя Лида, которая, кстати, больна. – Я уже упёрла руки в боки, а это дурной признак.
– Жених у тебя здесь, – раздался чуть рычащий голос сбоку. Я обернулась на новое действующее лицо, на которое совсем не обратила внимание. Ах, ну да, женишок.
Мужику было лет под сорок, ну, за тридцать пять, точно. Красив по-вальяжному, и знает это. Это вот когда в мужчинах какое-то альфасамцовое