чем не обвинял. И знаешь, почему? – Она снова взглянула на меня. – Потому что ему было на нас глубоко наплевать.
Я почувствовал себя неуютно.
– Ну, это ты зря, – заявил я, отодвинув кофейную чашку. – Мне кажется, он сделал для тебя и для членов вашей группы всё, что смог.
– Это так, – согласилась девушка. – Но это не отменяет моих слов: ему было на нас наплевать. Когда я однажды поняла это, то здорово обиделась. – Настя едва заметно улыбнулась.
– Не понимаю… – пробормотал я. – Я всегда считал, что группа – это сплоченная команда. Один за всех и все за одного.
– И это верно, – снова согласилась Настя. – Но одно другому здесь не помеха. Помнишь, мы вчера говорили о безразличии? Речь именно об этом.
– Но как могут сочетаться безразличие и сплочённость? По-моему, эти понятия просто несовместимы.
– Просто у магов свой взгляд на вещи… – Настя задумчиво взглянула на свои ногти. – Обычные люди совершают поступки, исходя из личной заинтересованности в результате. Даже когда человек даёт монетку нищему, в основе этого действия лежит его эго. Мы ничего не делаем просто так – уж ты поверь мне. – Она посмотрела на меня. – У магов всё иначе, в их действиях нет личной заинтересованности. Они – служители Джары. А когда отсутствует личная заинтересованность, теряется и необходимость в других людях. Я уже говорила, что очень обиделась на Сергея, когда поняла, что совершенно ему безразлична. При этом его безразличие никак не проявлялось внешне – он был чутким отзывчивым человеком. Как говорил Кастанеда, был готов снять с себя последнюю рубашку и отдать другому. Но внутри был холоден, как арктический ветер. Сейчас мне смешно вспоминать свои чувства. – Настя едва заметно улыбнулась. – Сергей помогал мне в моих делах, дал денег на открытие собственного дела. Он был самым доброжелательным и тактичным человеком из всех, кого я знала. И я всё не могла понять, всё допытывалась – зачем ему это? Почему он так себя ведет? Я всерьёз считала, что подобное поведение с его стороны – результат высоких моральных качеств. Когда я его окончательно достала, он пригласил меня в свою комнату – здесь, в этом доме – и всё объяснил. Он умел объяснять, у него был талант к этому. Я надеялась, что он обо мне хорошего мнения, что я нравлюсь ему – в том числе как женщина, – по губам Насти вновь скользнула улыбка. – А он в течение каких-то пяти минут очень доходчиво объяснил мне, что я ему совершенно безразлична. Что радушие и участие, которое я вижу с его стороны, всего лишь проявление его безупречности.
Настя немного помолчала. Я терпеливо ждал.
– Тот разговор просто раздавил меня, – продолжила она. – Я не могла поверить, что Сергей – человек, которого я так уважала, относится ко мне с таким ужасающим безразличием. Что ему на меня просто наплевать. Сказать, что я была обижена, значит не сказать ничего. Тем же вечером я уехала к себе в Одессу. К тому времени наша группа уже развалилась, и я искренне полагала, что это даже к лучшему, что вместе с Сергеем я больше не буду никогда. Шли недели, а моя обида всё не проходила. Она просто душила меня – я не могла ни