ничего” ? Твое плохое настроение действует мне на нервы.
– А я не обязана ради твоих нервов быть всегда в хорошем настроении.
– Обязана!
– Да?! А больше я тебе ничего не обязана?! – Геля сделала два шага в сторону корпуса.
Да пошли вы все!
Арамис схватил ее за руку.
– Не заводись, Мурлик. Я сам на взводе… Дома скандал … Какая-то сука позвонила Вере и сказала, что у нас с тобой роман. Я догадываюсь, кто это сделал. Она надеется, что я поссорюсь с женой и уйду к ней, тварь подлая. Дождутся, что я брошу их обеих и женюсь на тебе. Короче, распсиховался, сказал, что, если еще раз заведет разговор об этом, меня больше не увидит. Плачет. Чувствую себя последним мудаком. На грани развода из-за бабы, которую еще ни разу не поцеловал.
– Я не баба.
– Не баба, Ангел мой. Дева чудной красоты.
– Не преувеличивай … Все утрясется, не переживай. У вас двое детей. Куда она денется. Да и ты никуда не денешься. Ты не бросишь больную дочь.
– И все-то ты знаешь, ведьма. Кстати, хотел спросить, что там тебе Юлик наболтал про меня?
– Да ничего особенного, спрашивал, что и как…
– А меня достал…Ты такой-сякой, я тебя знаю… Я ему говорю – “Меня, может, и знаешь, да вот ее нет. Иначе бы не гнал волну”.
Зазвучало вступление к песне про белую лебедь, роняющую перья, и Геля поднялась на сцену. И, глядя на кружащиеся в вальсе пары, вдруг почувствовала, что все будет так, как должно быть. Как именно, она еще не знает, но именно так, как должно быть.
И она успокоилась.
Дневник
«15 августа
Мы дома. Пролетели пять дней в Ленинграде, пять дней на Рижском взморье с экскурсией по Риге, с посещением Домского собора. Попали на концерт органной музыки. Слушали Баха. Как Бог может быть щедр к некоторым людям. И к строителям Собора, и к создателем органа, и к композитору Баху … Как подумаешь об этом, сразу ощущаешь себя инфузорией туфелькой. Ну и не буду думать.
Спасибо родителям за такой подарок – свадебное путешествие. Без их финансовой поддержки мы бы такого путешествия себе позволить не смогли.
Хотела написать – все было прекрасно…
Но обещала себе – правду и только правду. Ничего, кроме правды.
Была одна ложка дегтя в бочке меда.
Сидим на пахнущем сеном чердаке в Юрмале, который снимаем за совсем не смешные деньги, но ничего лучше не нашли.
Я собираюсь натягивать сарафан, он не дает. Сидит передо мной на коленях с полотенцем на бедрах и говорит, рисуя на моем теле силуэт
– Тебе нужна такая рубашечка: – тут кружева,– коснулся груди,– тут кружева ,– коснулся бедер.
– Тут тоненькие атласные бретельки,– провел по плечам ,– и вся атласная, – изобразил атлас своей горячей ладонью на теле моем.
– И на ком ты видел такую рубашечку?– дергает меня черт за язык.
– На Марине, – проделывает тот же фокус с ним вышеупомянутый товарищ.
Почему не сказать “ в журнале, в кино, в магазине”?
Марина