встречи с Андреем становятся день ото дня все жарче, и он становится все смелее. Да и она сама уже так пристрастилась к его объятиям и поцелуям, что останавливаться на границе становится все сложнее. Особенно сейчас, когда между двумя распаленными телами из всех преград остались две тряпочки.
Значит, гастроли помогут сохранить статус–кво. Статус она сохранит, а Андрея потеряет.
Уже голова кругом, а жизнь только начинается. Что же дальше будет?
“Да чего ты раньше времени мучаешься?”– спросила Геля самое себя. Она часто разговаривает сама с собой. – “Ты же понимаешь, что без благословения мамы ты на такие перемены не решишься!”
И дело не только в полной экономической зависимости. Экономически, может быть, Геля и станет независимой, как только начнет работать. Психологическая зависимость гораздо сильнее.
В глазах мамы Геля должна быть безупречной. Всегда, везде и при любых обстоятельствах. И не просто – казаться… А именно – быть! Во-первых, маму никто обмануть не может. Потому что она умеет читать мысли. Как часто она вслух отвечала отцу из другой комнаты, думая, что он задает ей вопрос. А он только думал об этом… Во-вторых, у нее есть дар предвидения.
– Мне сегодня змея приснилась. Наверное, твоя мать заявится, – как-то утром сказала мама отцу. Бабушка жила за две тысячи километров от них и в гости не собиралась.
Не успел отец открыть рот, чтобы возразить, как раздался звонок в дверь.
– Иди, встречай! – насмешливо произнесла мама.
Отец открыл входную дверь и остолбенел. На пороге стояла его мать с дорожной тяжелой сумкой. Умерла ее младшая сестра в родной деревне, из которой бабушка уехала лет пятьдесят тому назад, и она ездила на похороны. А потом решила проведать семью сына, благо это всего километров четыреста.
Геля села писать письмо родителям. Даже позвонить она не могла. В их военном городке телефоны домашние были только у командира полка, его заместителя и замполита.
Ответ пришел через восемь дней.
“ Дорогая наша девочка, здравствуй!
Получили твое письмо, здорово оно заставило нас призадуматься. Обсуждали все вместе. Настя ( она прилетала на три дня) надо сказать, лучше всех, по- современному поняла тебя.
Линочка, ты пишешь, чтобы я поставила себя на твое место и объективно обсудила не только настоящее, но и будущее, которое ожидает тебя. Но мне трудно это сделать. Меня страшит твое желание уйти с дневного отделения, так как заочное отделение – это учеба для диплома, а не для знаний. Ведь петь ты будешь не вечно. В лучшем случае – восемь – десять лет….”
Почему же восемь-десять лет? Шульженко до сих пор поет, в свои семьдесят, не говоря уж об Изабелле Юрьевой. Или все достоинство Гели в глазах мамы только в смазливой физиономии? Так через десять лет с физиономией еще все будет в порядке!
“ Но главное, что беспокоит меня, – будешь ли ты певицей, а не певичкой, не имея специального образования. Уверена ли ты настолько в своих вокальных способностях…”
У мамы пунктик насчет образования. Без образования ты не человек. И откуда такой снобизм? Бабушка Мотя