я.
– Придурок.
– Заноза.
Мама ударила меня деревянной ложкой по лбу.
– Эй, за что?
Она указала на нас своим оружием.
– Прекратите спорить.
Мы с сестрой обменялись ухмылками, но прекратили подшучивать друг над другом. Для нас это было своего рода стандартным приветствием. Только эти несколько человек знали меня настоящего.
Настоящий Ноа Пратт не был тем придурком, за которого все его принимали. Настоящий Ноа Пратт, хоть и был немного грубоват, просто предпочитал, чтобы его оставили в покое.
Мои приятели всегда околачивались по барам или клубам, пытаясь подцепить кого-нибудь на одну ночь, в то время как я оставался дома, будь то в колледже или сейчас. Не поймите меня неправильно, я не монах, но я не горел желанием засунуть свой член в первую попавшуюся девушку. У меня было много предложений, но это было не по мне. Лана говорит, что я слишком старомоден для своих двадцати четырех лет, а я просто говорю ей, чтобы она не лезла не в свое дело. Мы были типичными братом и сестрой: в детстве постоянно ссорились, и Лана обычно брала надо мной верх, пока я не научился драться. Может быть, я и ударил ее пару раз, но в свою защиту скажу, что семилетний я не понимал, что бить женщин – это не круто, тем более что на самом деле я не думал о своей сестре как о женщине. Она была не женщиной, а просто… старшей сестрой и занозой в моей заднице. Сейчас мы переросли этот период, хотя по-прежнему часто спорим, как и сегодня, но все это делается с любовью. У меня замечательная семья. Очень жаль, что именно я был их родственником.
Юджин вошел на кухню с корзинкой в руках. Запах свежеиспеченного хлеба сразу же наполнил маленькое пространство, и у меня заурчало в животе.
– Ты как раз вовремя, сынок, – усмехнулся он, похлопав меня по плечу. – Надеюсь, кукурузный хлеб не испортит твои мышцы. Держу пари, ты уже забыл, каково это – питаться "правильно".
Я откинулся на спинку стула и слегка улыбнулся, покачав головой. Когда я был маленьким, Юджин и моя мама открыли пекарню. Они оба были отличными пекарями. Так эти двое стали семьей. Два партнера в небольшом бизнесе, два друга. Юджин был отличным парнем, относился к нам с сестрой как к родным детям и, самое главное, обожал мою мать, которая, черт возьми, заслуживала любви всего мира.
Юджин был моим отцом, и другого для меня не существовало. Он вытащил нас из темноты, из нищеты, в которой мы тонули, когда мой настоящий отец потерял все, что было у нашей семьи. Именно Юджин отдал меня в бокс, и благодаря ему я стал чемпионом. Но гены есть гены, верно? Каким бы крутым и любящим ни был мой отчим, кровь моего отца, чье имя я предпочел бы вообще стереть из своей памяти, все равно кипела в моих жилах. У меня была фамилия Юджина, но выглядел я как Эллиот Рэсс, у которого был судебный запрет на приближение к моей семье. Он был игроком и наркоманом. Не человек, а его оболочка.
Лана и мама снова зашептались у плиты, где кипела кастрюля с чем-то ароматным. Они привлекли мое внимание,