водами недуги.
Там спал, а утром на мосток
Он шёл. Туда, где тлел восток,***
И мелкий бисер паутины,
Дрожа, сверкал в углах перил.
Любуясь утренней картиной,
На речку глядя, он курил.
Вдоль края дач вела дорога
И люд проезжий мог немного
Позагорать, свернув на плёс,
Там, где густой кустарник рос.
Там он весь день с людьми общался,
На берегу курить срывал,
Лишь спать на дачу возвращался…
А, в общем, он не горевал.
Так летом Павел жил на даче
И часто по утрам рыбачил,
Днём к проезжавшим приставал
И чалки воблы продавал.
Вот раз ловил он с лодки рыбу,
Слегка пображничав с утра,
И в золотой волнистой зыби
Он заприметил осетра.
Осётр, как видно, из-за раны
Плыл ошалело к Павлу прямо.
Не мог уйти на глубину:
Лови руками! Ну и ну!
Не долго думая, он тянет
Его к себе из волжских вод.
И мыслью о находке занят,
Он, что есть сил, к мостку гребёт.
В хвосте следы винта бударки,
Иначе не было б подарка.
Вот на песке рыбина.
В ней – С ведро икры угля черней.
Вот вылит уж тузлук горячий,
Под ветром вялится балык,
Потом его наш Павел прячет
Внутри веранды, чтоб улик
От «браконьерства» не осталось,
И в теле чувствуя усталость,
Бредёт он продавать кусок
Проезжим к плёсу сквозь лесок.
Назад придя с буханкой хлеба,
Доел он тёплый малосол,
С надеждой посмотрел на небо,
Подумал: Бог не так уж зол.
А покупатель там за лесом,
Не вышедший из Мерседеса,
Когда он рыбу продавал,
Кого ему напоминал?
Забылось всё, что раньше было,
Но памяти приливом вспять
Обрывки прошлого проплыли
И утонули в ней опять.
Но что-то сердцу подсказало,
Что это знак, что жизнь сначала
Вот-вот начнётся для него,
И рок пошлёт ему… кого?
Судьба сурова и к талантам.
Ни счастья, ни уменья жить
Дар не является гарантом.
Нужда лишь может научить.
Ни альтруист, и ни подонок,
Наш Павел Волгин был потомок
Друг с другом бившихся врагов,
Не ангел, но и без рогов.
Не удивительно, все люди —
Пороков и страстей рабы,
Плоды интриг, насилья, блуда,
Обмана, зависти, борьбы.
Но, всё же, есть в них искра божья,
И возрождение возможно
Для тех, кто всё уж потерял
И случаю лишь доверял.
Но ум его как штурман пьяный
Не мог дорогу проложить.
Не видя звёзд в дали туманной,
Он по теченью мог лишь плыть.
В его глазах, всё ж, в эту пору
Уставшее от штиля море
Уж