за ночи пеленой.
Тайное всегда ведь станет явным,
Если поработать головой.
Поиграв немного фотошопом,
Приоткрыл завесы пелену.
И по кофточке и волосам блондинки
Опознал я милую жену.
Где же ты бродила, дорогая?
Для кого ты сердце так зажгла?
Ведь клялась, что только мне светила,
Сохранить мне верность не смогла.
Но когда добавил света больше,
Понял я, что это не она.
Свет убрал, а пусть загадкой будет,
Чтоб никто не понял, чья жена.
Когда настанет упоение?
Вот захожу на теплоход,
Там, правда, музыка играет.
Скользит по палубе народ,
Свои каюты занимает.
А я на палубных местах,
В спортзале, сидя на диване,
С тобою всё бреду в мечтах,
Как теплоход мой в океане.
Зато могу наедине
Побыть с тобой, моя родная.
И снова в звездной вышине
Твоя звезда горит, мерцая.
Как ярко светишь ты, любовь,
Глаза слезятся от сияния.
Но я смотрю всё вновь и вновь,
На прелести-очарования.
И взгляда мне не оторвать,
Когда во сне начнешь являться.
И сердце трудно удержать,
Еще трудней с тобой расстаться.
Я руки вскинул в вышину,
Как крылья ангела на шпиле.
Люблю тебя, тебя одну,
От чувств качаюсь я при штиле.
Нет, не забыть мне никогда,
Как шелк скользя, твой стан рождает
«Запретный» для других всегда,
Пускай меня он ожидает.
Разлуки тягостные дни,
Ночей бессонных привидение.
Когда закончатся они?
Когда настанет упоение?
Невыносимо жить вот так
Пришла она, и нет возврата,
Я одинок, и вы одни.
За легкомыслие расплата,
За бурно прожитые дни.
На простынях со швом и штампом
В казарме, где моя кровать,
Сражен я жизнью, будто залпом,
Здесь буду долго прозябать.
Морской волною одеяло
Отсвечивает при луне.
Но от луны теплей не стало,
Собачий холод, как на дне.
О, если б мог я стать факиром
Или как в сказке – колдуном.
Я прилетел домой бы с миром,
Пришпорив жизнь свою кнутом.
Пусть наши детки дорогие
Шумят и пляшут возле нас.
А мы, как в юности, родные,
Обнявшись, посидим хоть час.
Ну кто придумал боль разлуки?
Кто научил людей страдать?
Во сне ко мне ты тянешь руки,
Как больно их не целовать.
Слеза горючая скатилась
На сжатый добела кулак.
Хочу, чтоб снова ты приснилась,
Невыносимо жить – вот так.
Моя