при виде женщин. В прошлый раз его с милицией еле взяли.
– Потому что со Шполянской поехали, – подхватил тему Гарик. – Она защищать его стала, Ларисе звонила, на меня докладную написала.
– А ты был не виновен, потому что весь в белом, – поддела Гарика Алиса.
– Я так и не понял, в чем моя вина была. Постучал в дверь, а в комнате Старовойтов с каким-то мужиком. Я и слова сказать не успел, как он пощечину мне отвесил.
– И что потом было?
– Все по инструкции. Я ему хомут на шею в состоянии аффекта, а дружок Старовойтова кинулся отбивать больного, а тут еще Шполянская истерику закатила, чтобы я художника не душил, потому что он талант и светлая личность. Ну, и врезал я им обоим от души, чтоб руки не распускали.
– Я читала в карточке, что ты с ними сделал. Раиса Васильевна подробнейшим образом описала в амбулаторной карте, как санитар и два милиционера избивали художника и его гостя-скрипача.
– Так сами ж виноваты. Если я санитар, так мне с порога можно и в морду? Со мной такое не проходит.
– А с гостем что потом было. В карточке о нем ни слова?
– С гостем нормально все случилось, его хотели за мужеложство привлечь, а потом хулиганкой ограничились. Четыре года за мордобой с малявой о том, что он зашкареный. Короче, опустили его в СИЗО за немужское поведение.
– И ты этим гордишься?
– А я тут при чем? Мне сказали, я поехал. Его сама Шполянская отмазать не смогла, а она психиатр с двадцатилетним стажем. Жалобы во все инстанции посылала. Комиссия приезжала даже из Москвы. И все эти уважаемые люди признали меня правильным пацаном, который действовал в пределах необходимой обороны. А Шполянской выговор вкатали за клеветнические сигналы в ЦК КПСС. После этого она со мной не разговаривает.
– Все. Хватит болтать. Вначале пообщаемся с соседом.
Врач выскочила из машины и быстрым шагом направилась к дому, где жил Старовойтов.
Гарик бежал следом. В подъезде, прикрыв входную дверь, он попытался обнять врача, но Алиса оттолкнула санитара от себя и быстро застучала каблучками по лестнице.
Дверь в коммуналку была открыта. У входа в квартиру их встречал коротконогий плотный мужчина. На вид ему было около пятидесяти.
– Проходите ко мне. У нас все готово.
В скромно обставленной комнате по стенам висели фотографии бравого старшины на фоне казармы и киевского СИЗО.
– Вы кем раньше работали? – посмотрев на фотографии, спросила Алиса Викторовна.
– В НКВД служил.
– Вертухаем в тюрьме, что ли? – уточнил Гарик.
– Я в расстрельной команде служил, сопляк, – зло посмотрел на Гарика хозяин комнаты.
– Гарик, рот закрой, – поддержала заявителя Алиса. И, повернувшись к мужчине, продолжила. – Мне передали вашу жалобу на Старовойтова. Из письма