хриплое рычание, похожее на рев оголодавшего льва. С ним могли возникнуть проблемы! Правда, Монро гарантировал, что таковых не будет, и приходилось ему верить: ровно полдень, а Сиад как будто не собирается бухнуться на колени и сотворить намаз[1].
– Откройте контейнер, разберите и проверьте снаряжение, – приказал я.
Мои спутники принялись за дело. Кроме шлемов, башмаков, ремней и «катюх» – «КТХ», модернизированных военных комбинезонов тепло-холод, у нас имелись посохи-альпенштоки, оружие и рюкзаки. Внутри посохов – дротики с отравленными остриями. Кроме того – газовые гранаты, мачете, ножи и два арбалета, у Джефа и Фэй. Только острая сталь и парализующий газ; ни лучевое, ни огнестрельное оружие в Анклаве не действовало. Рюкзаки были удобными, плоскими, с креплением к затылочной части шлема, чтобы часть нагрузки приходилась на шею. Их набили под завязку: галеты, плитки шоколада, питательный концентрат, фляги с водой, аптечка с лекарствами и биобинтами, блокноты для зарисовок и записей, котелки, спиртовка, бинокли и альпинистское снаряжение – крючья, клинья, молотки, канаты. Часть этого добра теперь полагалось разложить по карманам, подвесить к ремням и закрепить на бедре или предплечье. Благодаря сорокалетнему опыту я справился раньше других и теперь стоял, повернувшись спиной к солнцу и глядя на тянувшийся вверх пологий склон холма. Фэй не ошиблась: до границы Анклава было с полкилометра, и я уже различал паутину мелких проходов на юге и две щели, располагавшиеся немного севернее. Обе они казались достаточно просторными: устье одной – стометровой ширины, другой – метров сто пятьдесят, и дальше – прямые рукава средь стен вуали, будто ущелья, прорезанные в невидимых горах. Они уходили на юго-запад, к Тиричмиру[2] и Кабулу, совпадая с маршрутом экспедиции, и мой пеленгатор показывал, что где-то неподалеку от более широкого устья торчит вторая вешка. Минуем ее и попадем в зачарованную страну, где не работают видеокамеры, магнитофоны и рации, куда не добраться на танках и джипах и даже на лошадях – умрут, но не приблизятся к вуали… И потому мы пойдем пешком, потащим немалый груз, будем смотреть, запоминать, записывать – просто на листах бумаги, как делалось в этом мире издревле. Это наша официальная цель – смотреть и запоминать, пересекая Анклав, Бактрийскую пустыню, с северо-востока на юго-запад, от китайского Кашгара до иранского Захедана. Что же до целей неофициальных, то они у каждого свои, и пока мне в них не разобраться. Я заперт в своем человеческом теле, как в темнице, и редко могу уловить отзвуки мыслей – то, что здесь зовется телепатией. Впрочем, грех жаловаться: на Сууке я и этого не слышал.
Мои спутники разобрались со снаряжением и навьючили на спины рюкзаки. Каждому – по силам: Фэй – пятнадцать килограммов, нам с Макбрайтом – по тридцать, ад-Дагабу – сорок. Однако гигант-суданец выглядел так, словно сумел бы без труда прихватить Цинь Фэй со всей ее поклажей. Насколько мне помнилось, он был чемпионом Африки по многоборью, а значит,