сейчас находится, тут она не выдержала и разрыдалась, поскольку в довершение ко всем своим сказочным достоинствам (жилетка, канапе, манеры, тихий уверенный голос, тонкие черты лица, железные мышцы) он был еще и революционером, она даже думать не могла о таком везении, даже красавица Вера выходит замуж всего лишь за доктора, Таня вообще еще только мечтает об этом, у нее же, у младшей сестры, муж – настоящий революционер, это было так прекрасно, что не было никаких сил, она посмотрела на конверт и поняла, что определить адрес отправителя невозможно, в конверте лежали деньги, гонец был сдержан и суров, но неохотно сообщил, что отправитель находится в Александрове, и тогда она, выждав не более получаса после того, как захлопнулась за ним дверь, тихо вышла из квартиры и пошла на улицу, сидеть здесь в четырех стенах она более не могла, это было невыносимо, она хотела быть рядом с ним, и так началась эта история, длившаяся едва ли не до самого рождения девочки Этель, ну уж никак не меньше восьми месяцев, потому что девочка родилась абсолютно здоровая и доношенная. Когда Даня совершенно случайно встретил ее в Александрове, на главной улице, он страшно рассердился и хотел отправить ее назад в Одессу, но у нее подкашивались ноги, она падала ему на грудь, рыдала, умоляла, и постепенно они договорились о том, что она по-прежнему будет жить на квартире, одна, но здесь, пока он выполняет задание, а встречаться они будут как бы случайно и как бы ненароком.
Иногда он предупреждал ее о своих отъездах, иногда нет, но так или иначе она все равно оказывалась в том городе, станице, селе, где он должен был находиться, порой она приезжала раньше его, порой – уже после того, как он покидал город, иногда она была в ужасе, потому что тут определенно была слышна стрельба, иногда поезда не ходили, иногда она ехала с крестьянами на подводах, иногда ее прятали от белых, иногда от красных, трудно было понять, где тут кто, флаги вывешивали не всегда, в одних городах ждали немцев и очень хотели их возвращения, в других страшно их ненавидели за реквизиции и жестокие шомполования восставших крестьян, из одних городов евреи бежали, в другие стремились, атаманы сменяли друг друга, наступления захлебывались, и то, что казалось незыблемым, исчезало в один день, донские казаки, деникинцы, петлюровцы, все, кто так или иначе демонстрировал верность старой, мирной жизни, вдруг расстреливали без разбору невинных людей, а страшное ЧК вдруг выпускало всех, включая отъявленных злодеев, но это были детали, которые она не запоминала и в которые даже не старалась вникать, чтобы меньше пугаться, ей было нельзя пугаться, и кроме того, у нее была цель – доехать, увидеть, обнять его, вновь оказаться рядом.
Даню, безусловно, мучила эта ее одержимость, во всех этих городах, куда направлял его Миля, а Миля был ни много ни мало член одесского ревкома, а потом работник политотдела реввоенсовета 14-й армии, – во всех этих городах у него (скромного консультанта) была одна, самая скучная функция: он отвечал за деньги, за финансы, которые обеспечивали довольствие