этаж, где располагались спальни и ванная, либо в многофункциональную комнату, в которой планировка располагалась по зонам, освещался в зависимости от времени суток лампочкой или светом из окна над входной дверью. Вот в него я сейчас и пыталась рассмотреть, что творится на улице. И не обращала внимания на фырканье Пипа.
Чужой кар, важно попыхивая сизоватыми облачками дыма, медленно проплыл по улице мимо нашего дома. Но мне показалось, что, поравнявшись с нашим домом, он слегка замедлил ход. По позвоночнику вниз медленно скользнула ледяная капелька страха. Неужели я не ошиблась и это были прихвостни Глерна?
– Ма-акс?.. – не дождавшись от меня ответа, настороженно окликнул меня Пип.
И я будто проснулась. Вздохнула, еще раз окинула уже опустевшую улицу взглядом и спрыгнула с табурета:
– Все нормально, – буркнула нехотя. – Пошли, чаю попьем, заодно и поговорим.
Мне срочно требовалось на что-то отвлечься. Подхватив табурет и не глядя на парня, пошлепала в кухонный угол и поставила греться чайник, постоянно ощущая на себе взгляд соседа. Либо у меня разыгралась паранойя, либо Пип пытался просверлить во мне дырку взглядом. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, я, стараясь говорить и выглядеть спокойно, предложила ему:
– Начинай уже объяснять, что ты там мне хотел сказать?
Когда мы с братом только оказались на Тайране, у нас не было практически ничего: яхта развалилась на куски на выходе из кротовой норы, не выдержав нагрузок. Ее обломки сгорели в атмосфере планеты. А мы с Виктором, не иначе как каким-то чудом, спаслись в одноместной спасательной капсуле. Именно Пип заметил падение капсулы, первым ее нашел и выудил полуживых нас из нее.
Первый месяц в чужом мире, с чужими, неизвестными правилами игра для нас был очень тяжел. Брату пришлось искать себе работу, не восстановившись толком после крушения. А я… В те дни я почти не отходила от Пипа. Именно он научил меня многим премудростям выживания в этом суровом, практически первобытном мире. На пару с Пипом мы отыскали на свалке множество вещей и запчастей, которые и составили основу нашего с братом нынешнего быта. Тогда было тяжело. Но, по крайней мере, все было понятно. А сейчас же…
Чашка с выщербленным краем и полустертым рисунком на покрытом сеточкой трещин боку, которую я собиралась поставить перед соседом, выпала из моих ослабевших пальцев, когда Пип взволнованно выпалил:
– Макс, выходи за меня замуж! Тогда Глерну придется отступиться!
– Что?.. – пискнула слабо в ответ спустя, наверное, целую минуту. Во всяком случае, к этому времени чайник уже начал тихонько шуметь.
Я потрясенно уставилась на еще более побледневшего Пипа. Сосед под моим взглядом занервничал и заерзал на месте:
– Просто, что все вот так… – буркнул он. – Я хотел сделать все, как положено: ну там, платье нарядное, цветы и кар… Для того и записался на гонки… Чтобы монет добыть… Но мама только что сказала, будто Глерн во всеуслышание объявил о своих