место, куда я ещё не звонила, – и, взяв в руки трубку, Ванда начала набирать номер. Положив трубку на стол, она включила громкую связь.
– Городской морг, слушаю, – после минутного ожидания на том конце раздался громкий раздражённый женский голос.
– Простите, я ищу молодого человека, – проговорила Ванда. – Его могли привезти после взрыва в переулке Нефтяников.
– Имя, – коротко бросил женщина.
– Роман Гаранин, – чётко произнесла Ванда.
– Среди опознанных никто с таким именем не числится. Есть три неопознанных тела, – с небольшой заминкой проговорила женщина. – Описание дайте.
– Семнадцать-восемнадцать лет, рост – метр восемьдесят три, чёрные волосы, очень светлые глаза, едва заметный тонкий шрам над левой ключицей, и давнее рассечение над правой бровью, – тут же начала перечислять Ванда приметы Ромы. Наткнувшись на мой удивлённый взгляд, она быстро отвернулась.
– Нет, неопознанный соответствующего возраста под описание не подходит, – безучастно ответила сотрудница городского морга.
– Вы уверены?
– Милочка, ищите своего жениха в другом месте, морг – это последняя инстанция, – ответила женщина, но в её голосе, как ни странно, появились сочувственные нотки. – К нам постоянно звонят, будто надеются, что их благоверный окажется здесь, а не у очередной любовницы.
– Он мне не жених! Рома мой, эм… брат! – зачем-то стала отрицать Ванда свою возможную связь с Гараниным. Получалось у неё так себе, на троечку.
– Как скажете, – сотрудница морга хмыкнула и отключилась.
– Это что сейчас было? – Ванда повертела в руках трубку и осторожно положила её на рычаг.
– Да, Ванда, что это было? – я сложил руки на груди, пристально разглядывая девушку. – Ты, когда его так рассмотреть успела? Тебе не кажется, что это уже действительно болезнь, и Егор прав, что тебя нужно лечить.
– Я рассмотрела Рому, когда он закрыл меня от тех придурков в школе, – резко ответила Ванда.
– Считай, я тебе поверил, – покачав головой, я поднялся на ноги, подходя к столу.
Когда ни в морге, ни в больнице Ромки не оказалось, я почувствовал небольшое облегчение. Но потребность найти его никуда не делась, становясь навязчивой.
Из рассказа хозяина кофейни стало ясно, что всё завертелось из-за выходки Гвэйна, и Гаранин действительно мог оказаться просто не в то время и не в том месте. Я усиленно гнал от себя мысль, что он находится в каком-нибудь очередном бункере под прессингом бандитов. И как ни крути, виноватым в этом я считал самого себя.
– Слушай, а в Школу можно как-нибудь позвонить? – неожиданно встрепенулся я, глядя на Ванду.
– Конечно. У меня где-то записан телефон приёмной директора, – соскочила на пол Ванда и начала рыться в ящиках стола. – Вот.
Она раскрыла блокнот и показала мне номер, который я тут же набрал. К своему стыду, мне номер личного телефона Троицкого был неизвестен, хотя я неоднократно видел, как он по нему разговаривал. Надо тоже обзавестись