тишь свою судьбу и будешь счастлива… – продолжила трубка.
– Если б хотела умереть, пошла бы и сделала, а не стала бы мне названивать на ночь глядя.
– Ты еще издеваешься? Я тебе душу открываю, никому, кроме тебя, не сообщила, ни с кем не прощаюсь…
– Да что ты со собой собралась делать?
– Ты права. Зачем эти разговоры? Ты тоже меня не понимаешь. Так же, как и все! Что ж. Пойду… и сделаю.
– Стой!
– Прощай.
Гудки.
1.
Олеся Мухина и Яся Ивченко дружили с малых лет и считали себя особенными. Вместе восставали против школьных авторитетов, ходили только вдвоем. Учителя называли их «сиамскими близнецами», пусть внешнего сходства между подругами не было.
Им казалось, они – слишком сложные натуры для этого предсказуемого мира. Ни взрослые, ни одноклассники не понимали устремлений и мечтаний Олеси и Яси. Явно с другой планеты.
Так осталось и по сей день. Только Олеся чувствовала, что они отдаляются друг от друга. В девятом классе родители перевели Ясю в лицей. Олеся ревновала – у той появились другие приятельницы. Потом Яся стала встречаться с мальчиком и совершенно забыла об Олесе. Та и понимала подругу, и тосковала по ней. Других близких друзей-то у нее не было. Поговорить не с кем!
Затем Яся рассталась со своим парнем и возобновила тесную дружбу с Олесей. Только та знала: это может быть ненадолго…
Сейчас девчонки в кои-то веки собрались у Яси, как в старые добрые времена, и смотрели американский фильм о молодежи.
Главная героиня, «ботаничка» Обри, трубила о своих принципах на каждом углу – никаких вечеринок, мальчиков, только учеба. Из каждого угла в ответ раздавались смешки: «Отстоище ты! ». Ведь, как утверждали западные фильмы про молодежь, в юном возрасте главное – «как можно больше парней». Да, Обри была скромницей, но при этом страстно влюбилась в одноклассника – сигма-боя Мэтта.
Разумеется, он не смотрел на несимпатичную умницу, предпочитая пафосных дев. И тут (ни с того ни с сего) первый красавец назначает «ботанке» свидание…
– …но почему именно я?! – удивлялась Обри, не веря своему счастью. – Ты мог пригласить любую красотку из нашей школы!
– Мне нужна только ты, – внушал Мэтт.
– Потому, что я – единственная, с кем у тебя не было, да? – дрожит ресницами Обри.
– Устал от этих стерв! – ответствовал самый популярный парень. – А ты – красива душой. Я разглядел это только недавно!
– Так не бывает. Не могу на это смотреть, – скривилась Олеся, отворачиваясь от экрана.
– А мне интересно, – с вызовом ответила ее подруга. – История, как у нас с моим крашем Кириллом. Он ведь у нас в школе ого-го, а я поначалу типа «ботанкой» считалась. Так радовалась, когда он меня на свиданку пригласил!
– Могу себе вообразить, – Олесе казалось, такие речевые обороты – показатель эрудированности. Красивой девочкой ее никогда не считали, так хоть умной можно прослыть. Впрочем, одно другому не мешает.
Яся томно вздохнула, глядя на экран.
Олеся сморгнула раздражение.
В молодежных фильмах все заканчивалось хэппи-эндом. «Ботанички» обретали счастье в лице «самого популярного», надменные первые красавицы показывали человеческое лицо – выяснялось, что и у мажорных девушек есть какие–то проблемы, заставляющие самоутверждаться путем унижения других.
Все счастливы.
Титры. «Directed by…»
Почему в реальности все зачастую складывается иначе?
В классе, где училась Олеся Мухина, тоже всегда были свои «избранные» и «лошки». Это разделение, кажется, было внедрено в действительность российских школьников иностранными фильмами о молодежи – те, чьи родители зарабатывают больше, непременно должны объединяться в стаю «типа избранных» и «гнобить» всех, у кого денег меньше.
Учителя с готовностью закрывали глаза на прегрешения тех, чьи родители оказывают спонсорскую помощь, и предвзяты к ребятам, с которых нечего взять.
Пару лет назад, когда началось деление на «типа популярных» и «отстоев застойных», Дима Анчуткин (типа мажор) и его компания (Окси Шмелькова и гопнического вида «оруженосец» Сидорцов) ходили по классу и говорили: «Ты – черт», «А ты – страхолюдина». И все словно язык прикусили! Даже учителя не вмешивались в конфликты. Компании противостояли только Олеся и Яся. И то получали нарекания: «Вы же девочки! Должны погасить конфликт, а не отвечать! Делайте вид, что не замечаете! ».
И хэппи-энд, где все поймут, что у «нищебродки» (фу, что за мерзкое слово) Олеси богатый внутренний мир, тоже маловероятен.
Меж тем, Мэтт и Обри уже целовались.
– Ясь, убери эту шнягу! – возопила Олеся. – Не могу больше смотреть!
– Ой, какая ты нервная! Ладно, – Яся со вздохом выключила телевизор. – Ну тебя, завистливая… – она так и не придумала, кто.
– Да, – вздохнула Олеся. – Я завидую.
– А