Рух. – Василий?
– За мною гнались, – всхлипнул черт. – Я того с повязкою знаю и остальных. Ерёма Безглазый, Апышка Дмитров, Давидка Бабенин и с ними еще из банды Кондрата Дербыша.
– Дербыша, – едва слышно прошептал Прохор и снова перекрестился. К этому моменту Рух уже уяснил: если кучер крестится, жди, значит, сука, беды.
– Что за Дербыш? – строго спросил он, не разжимая хватки.
– Первейший в Новгороде тать и разбойник по прозвищу Костоед, – прохрипел Васька. – Пытать и мучить страсть как обожает. Я его, Рушенька, пуще тебя даже боюсь.
– А вот это обидно, – нахмурился Рух и отвлекся на движение в стороне. Двери в поместье раскрылись, и на шикарное мраморное крыльцо вылетела еще более шикарная графиня Бернадетта Лаваль – злая, раскрасневшаяся и чертовски красивая.
– Упырь! – крикнула графиня. – Слышишь меня?
– Да подожди, не ори, – поморщился Рух. – Видишь – занят, не до тебя мне сейчас.
Лаваль захлебнулась от ярости.
Бучила, не обращая на нее никакого внимания, тряхнул Ваську и строго спросил:
– Так какого дьявола банда этого Костоеда гоняется за тобой?
– Бабу-то золотую у него я упер. – У Васьки в глазенках появились слезинки.
– Подожди, – не понял Бучила. – Ты же сказал, у Шетеня спер?
– И у него вдругорядь, – пискнул Василий. – Шетень приказал у Дербыша украсть и ему отдать. А я украл и себе забрал. Получается, у обоих упер.
– Получается, ты кретин еще похлеще, чем я ожидал. – Рух не очень и удивился. Васька-поганец в своем неподражаемом стиле, ни отнять ни пришить.
– Эй, бонжур, вашу мать! – Лаваль замахала руками, привлекая внимание. – Меня, что ли, тут нет?
– Сказал, не мешай, – отмахнулся Бучила и едва не выронил черта. Оскорбленная графиня закипала, что твой самовар.
– То есть рыло ты поросячье, – продолжил дознание Рух, – помимо Шетеня, тебя еще хочет убить Костоед?
– Да, – истово кивнул Васька. – Хотят ироды чертушку разнесчастного извести. А теперь и тебя заодно.
– Меня, блядь, за что? – ахнул Бучила.
– Я перед тем, как убечь, слух распустил, будто деньги, с продажи бабы золотой вырученные, с тобой напополам поделил, – признался Васька и смущенно заглянул Руху в глаза. – Ты прости меня, Заступушка, если смогёшь.
– Прощу, чего уж теперь. Вот сейчас язык твой болтливый выдеру и прощу. – Бучила примерился запустить руку черту в слюнявую пасть, но привести угрозу в действие не успел. Сбоку коршуном налетела Лаваль и вцепилась в плечо.
– Немедленно прекрати измываться над несчастным чертушкой, упырь! Ты у меня в гостях, изволь соблюдать приличия!
– Отвали, твое сиятельство, – миролюбиво попросил Рух. – У нас тут свой разговор. У Василия претензий нет. Так, Василий?
– Есть претензии, есть, – закашлялся черт. – Сударыня, умоляю, спасите.
– Отпусти чертушку, – веско, с расстановкой потребовала Лаваль. – Иначе выметайся за ворота прямо сейчас.
– Так, значит, да? –