мужа, поэтому мы были безмятежны и счастливы.
Обычно мужчины скатываются мне под ноги яблочком-падалицей. Этот араб рухнул, как самый настоящий переспелый кокос. Прямо в тот же день. Точнее в ту же ночь, когда мы вошли в клуб отеля «Хилтон».
В отличие от тамильско-сингальского населения острова, в «Хилтоне» выпасались арабы, местный Jet Set. Причем, попадая в клуб, они нажирались так стремительно, будто единственное место, куда Аллаху забыли выписать клубную карту это «Hilton», Colombo.
С тех пор я уже нигде не появлялась без сопровождения моего нового друга.
На Новый год ко мне прилетела Ангелина. Черная от горя. Ее бросил испанский мачо-невротик. Три года он мучил ее ночными слово- и семяизвержениями по телефону. Закидывал гигабайтами собственных фотосессий. Вот он, стоя, сидя, лежа, в профиль, в фас и на мотоцикле. Он обещал сделать ее счастливой домохозяйкой, но был неуловим, как маринованный грибок на тарелке. И вдруг ни с того ни с сего женился на дочке своего босса.
Но судьбе и этого показалось мало. Она привела не совсем трезвую Ангелину на пляж при русском посольстве, где ей приглянулся огромный пузатый мужик в плавках «Алые паруса». Этакий «АнтиЛопес», понятно, кому назло. Он носил дикого цвета рубахи, трогательные сандалики, всех угощал дешевым пивом и казался добрым и очень-очень надежным.
Но на все вопросы о его профессии он молчал. Мы поспорили на вискарь. Я склонялась к мысли, что он наемный убийца. А наблюдательная Ангелина, что он медик.
– Видишь, как тщательно он моет руки. Это медик, – шептала мне украдкой подруга.
– С таким выражением лица он может быть только патологоанатом, – соглашалась я.
Вискарь я Ангелине проспорила. Это был стоматолог. Но не просто районный зубодер. Владелец собственной клиники на Кутузовском проспекте. Вот я бы к нему в кресло ни за что не села!
– И я, – затем Ангелина делала загадочное лицо и продолжала страшным шепотом, – поэтому он выходит к пациентам сразу в маске.
Не зная, что за подарочки судьбы дрянной нам предстоит вывезти с острова, мы с Ангелиной вовсю наслаждались нашими романами.
Моего нового друга все вокруг звали мистер Мохаммед, и меня это веселило страшно. Сам мистер Мохаммед был всего на пару лет меня постарше. Гладко выбрит со всех сторон. Он одевался по-европейски и разговаривал на таком богатом колониальном английском, что приходилось держать ухо востро. У него даже был свой автомобиль!
Серьезный бизнесмен мистер Мохаммед на парковке «Хилтона» имел длинное корыто без верха, затянутое каким-то стремным целлофаном, (чтобы голуби не срали), и передвигался исключительно на тук-туке. Мотивируя это тем, что, если он два раза заправит полный бак, на острове начнется неминуемый энергетический кризис.
Чем он занимался, даже после полугода тесного общения, оставалось для меня загадкой. Весь день он таскался с нами. Прерываясь только на молитву. А ночью нажирался