здесь был он, а вовсе не воительница.
– Его это привлекает как романтика, – пояснил он.
– А тебя? – снова слишком быстро спросила Санъяра, почувствовав, что они предельно близко к главному вопросу.
– Меня… – Наран вздохнул и задумчиво посмотрел перед собой. – Мне не нравится насилие. В этом я не отличаюсь от собратьев по крылу. Но в нём загадка. Тайна. Не в самом кровопролитии – здесь ответов хватает. Но есть грань, которую я не могу понять. И мне кажется, ответы на мои вопросы сокрыты там, в заветах Крылатых Предков. Я хотел бы лучше понять их смысл.
– Не понимаю, – призналась Санъяра.
– Не удивительно. Я ведь и сам понимаю не всё.
Санъяру необычайно порадовало, что он не стал тыкать её носом в то, что она катар, и ей от рождения не дано такое понимать.
– Однако, – продолжил Наран. – У меня есть гипотеза… Я думаю, чтобы понять объект исследования надо не просто разглядывать его, а проникнуть в суть. Если мы говорим о живом объекте – то стать им самим.
– И ты надеешься понять Крылатых Предков став Крылатым Предком?.. – растеряно спросила девушка.
– Ну, – Наран обернулся к ней и снова улыбнулся, но теперь уже как-то смущённо. – По крайней мере в той степени, в которой их может понять крылатый, рождённый в Короне Севера.
На несколько секунд Санъяра напрочь забыла о теме разговора, залюбовавшись тем, как играют отблески закатного солнца в его длинных, золотистых волосах. Наран не носил ни косы, ни заколок, но его простая причёска притягивала взгляд не хуже, чем самые изысканные головные уборы. Лёгкий ветерок трепал распущенные прядки и поняв, что эти движения гипнотизируют её, Санъяра резко тряхнула головой. «Да что ж это со мной?» – подумала девушка озадачено, и немного даже зло. Обычно Санъяре гораздо лучше удавалось владеть собой.
– А почему храм интересует вас?
Мягкий голос не только вырвал её из раздумий, но и поставил в тупик. Санъяра почувствовала, что смущается, причём гораздо сильнее чем утром, когда ей пришлось разгуливать обнажённой перед посторонними: сейчас Наран ждал, что она обнажит не только своё тело, но и душу.
Она отвернулась, в надежде, что так говорить будет легче и, спустя несколько шагов, наконец откликнулась:
– Меня не тревожит вопрос о том, приемлемо насилие. Мы, катар-талах, привыкли жить с Песней Смерти. Тот, кто не находит в сердце гармонии с жаждой разрушения, не покинет храм и никогда не станет свободным и взрослым. Но… – Она вздохнула, снова встав перед необходимостью подбирать слова. – Я верю в заветы Предков. Верю, что не могло быть более мудрого устройства для Короны Севера, чем система четырёх каст. Однако… иногда я думаю, если они так мудры, то почему погиб Первый Храм?
Наран молчал. Санъяра оглянулась к нему, но ничего не сумев прочитать по его лицу, продолжила:
– Легенды говорят, что Первый Зиккурат был осколком звезды, упавшей на землю много веков назад. Звёзды