отмечен за свои подвиги высшей наградой Перуанской Республики. Согласно полученным нами сведениям, мсье Жюль Верн и барон возвращались с благотворительного обеда, устроенного Французским Географическим Обществом; увлёкшись беседой; они дошли до дома писателя, расположенного в округе Бельвиль (по настоянию полиции мы не публикуем более точного адреса) где их и дожидался Гастон Верн, племянник нашего великого литератора. Мсье Жюль Верн, души не чаявший в своём молодом родственнике – на момент покушения тому исполнилось 25 лет – не заподозрил дурного и шагнул навстречу, намереваясь заключить племянника в объятия. И каково же было его удивление, когда Гастон выхватил из-под полы сюртука револьвер – между прочим, подаренный самим же литератором на недавний юбилей! – и надавил на спусковой крючок!
К счастью, молодой человек оказался скверным стрелком: первая пуля прошла мимо, вторая же, пробив рукав сюртука писателя, угодила в кованую калитку, отскочила и слегка царапнула ему бедро мсье. Однако, в барабане «бульдога» оставалось ещё три патрона – и если бы не умелые действия спутника литератора, дело могло закончиться далеко не так счастливо. Тот, ловко орудуя тростью, выбил револьвер из рук Гастона, после чего сильным ударом сбил его с ног и продержал на земле до появления полиции. Тогда же выяснилось, что отставной русский моряк повёл себя в отношении неудавшегося убийцы весьма человеколюбиво – в его трости скрывался острейший клинок, и барону ничего не стоило попросту проткнуть злоумышленника насквозь. Отметим, что наверняка найдутся и те, кто осудит его за неоправданный с их точки зрения гуманизм…
Позже стало известно, что несостоявшийся убийца находится в крайней степени умственного помрачения. В данный момент он содержится под стражей, ожидая медицинского осмотра на предмет установления вменяемости. После чего будет принято решение – содержать ли его в доме предварительного заключения, или же передать в закрытую лечебницу для душевнобольных преступников.
А пока – можем заверить читателей, что наши корреспонденты внимательно следят за развитием событий и сообщат, как только появиться что-то заслуживающее внимания…»
– Вы, я вижу, совсем не хромаете? – Греве протянул для приветствия ладонь, широкую, ещё хранящую следы мозолей, оставленных корабельными снастями. Хозяин дома покосился на вторую руку, вернее протез, затянутый в чёрную кожаную перчатку. А ведь барон совсем молод, подумал он, но сколько всего ему пришлось пережить…
– Простите, друг мой, что не навестил вас вчера! – продолжил меж тем гость. – Собирался, но не смог – не было ни единой лишней минутки!
– И правильно сделали. – ответил писатель, пропуская гостя в дом. Рукопожатиями они обменялись на крыльце, всего в нескольких шагах от места, где случилась недавно стрельба. – Вчера тут было сущее столпотворение: полицейские чиновники, репортёры… право же, ещё немного, и они довели до конца то, что не удалось несчастному безумцу Гастону!
– Да, мне сразу привиделось в его взгляде что-то такое… – кивнул барон. – Потому,