войны. Потом осколки аккуратно собрали, подмели каменную пыль. Фрагменты разложили по ящикам и пометили. Ящики поставили в подвал, надеясь когда-нибудь заново склеить скульптуры.
За полгода до падения Талибана были взорваны и огромные статуи Будды на плато Бамиан. Этим колоссам, ценнейшим образцам культурного наследия Афганистана, было почти две тысячи лет. Взрывчатки заложили столько, что скульптуры буквально разлетелись в пыль – даже осколков не осталось.
Вот в какое время Султан Хан пытался сохранить для потомков остатки афганской культуры. После памятного аутодафе на автомобильной развязке ему удалось за взятки выбраться из тюрьмы, и в тот же день он взломал печати на дверях своего магазина. Он смотрел на остатки своих сокровищ и плакал. Закрашивал в книгах тушью все изображения живых существ, почему-то не замеченные стражами порядка. Всё лучше, чем если бы книги сожгли. Потом Султану пришла в голову более удачная идея: он стал заклеивать картинки своими визитными карточками. Тем самым он как бы ставил на книги свой экслибрис, сохраняя возможность когда-нибудь снова открыть изображения миру. Может быть, такие времена все же наступят.
Но режим не ослаблял давления. С годами пуританский курс правительства стал только строже, а стремление привести жизнь в стране в соответствие с правилами времен пророка Мухаммеда – упорнее. Султана опять вызвали к министру культуры. «Ты в опасности, – сказал тот. – И я не могу тебя защитить».
Тогда-то, летом 2001 года, Султан и решил покинуть страну. Он обратился в канадское посольство за визой для себя, двух своих жен, сыновей и дочери. В то время жены с детьми жили в Пакистане и уже успели испытать на себе все прелести беженского существования. Но Султан отлично осознавал, что бросить книги свыше его сил. В его собственности находилось уже три книжных магазина в Кабуле. Одним управлял его младший брат, другим – старший сын, шестнадцатилетний Мансур, третьим – он сам.
На полках была выставлена только незначительная доля имеющихся у него книг. Б ольшая же часть, почти десять тысяч томов, была спрятана по кабульским чердакам. Он не мог позволить себе потерять коллекцию, что собирал более тридцати лет. Он не мог позволить талибам или другим безумным воителям уничтожить душу Афганистана. К тому же в сердце своем книготорговец вынашивал один план, а вернее, мечту. Он поклялся себе, что когда Талибан падет и в Афганистане установится достойный доверия режим, отдаст всю свою коллекцию в дар разграбленной публичной библиотеке, что еще на его памяти насчитывала сотни тысяч книг. А можно основать собственную библиотеку и стать почетным хранителем фондов, думал он.
Поскольку его жизнь находилась под угрозой, Султан Хан с семьей получил канадскую визу. Но так и не уехал. Его жены паковали чемоданы и готовились к отъезду, а он выискивал всевозможные отговорки, чтобы отъезд отложить. То ему должны были прислать книги, то кто-то грозился напасть на магазин, а потом умер родственник. Все