Голубой конкур. Екатерина Авилова

воспоминании я четко ощутил тепло кожи той лошади, она радостно фырчала мне.

      Когда я открыл глаза, то увидел, что стою напротив стойла восьмого блукса и глажу его по голове. Тот обнимал меня своим хоботом, его фиолетовый взгляд, казалось, улыбался мне. Ощутив какой-то волнительный трепет, я улыбался и не мог поверить, что блукс сам выбрал меня. Он несколько раз моргнул, и цвет глаз его сменился с фиолетового на светло-сиреневый.

      Я обнял его голову, как смог дотянуться.

      – Отлично! – Джон похлопал меня по плечу. – У тебя десять минут. Потом начинаем.

      На табличке я прочитал имя моего блукса. Его звали Хорс.

      – Ну что, Хорс? Давай дружить!

      Я зашел к нему в стойло. Он, как кот, стал обнюхивать меня и фырчать. Я погладил его по гриве. Нашел в углу щетку-расческу, почистил его бока и расчесал гриву и хвост. Осмотрел копыта.

      – Какой ты чудесный! – улыбнулся я, все еще не веря своей удаче и счастью. Счастью – оказаться на далекой планете и познакомиться с ее обитателями. Хорс потопал ногами, потрепал меня хоботом по голове и вдруг издал гортанный звук:

      – У-лю-лю-лю-лю!

      Я удивлённо вскинул брови:

      – Ты говоришь со мной? Хорс! И я тебя люблю!

      Заглянул Джон, и мы отправились на тренировку в поле.

      Там я в числе десяти будущих спортсменов научился седлать своего блукса просить его сесть, чтобы забраться на него и управлять им во время ходьбы и бега.

      Я видел, что Хорсу не очень нравится седло и сбруя, но я поглаживал его, говорил с ним, и он спокойно меня возил по площадке.

      В последующие дни мы учились обходить препятствия, пересекать топи сухих рек, забираться на скалы. Джон подробно рассказывал, где нужно ослабить поводья, где натянуть, где погладить и успокоить блукса, чтобы быстрее и четче реагировать на ситуацию на трассе.