быстрее, – совершенно искренне удивился Адриан, явно не понимая, в чем моя претензия.
– Быстрее? – я прищурилась, чувствуя, как раздражение во мне начинало нарастать. – Ты правда думаешь, что это единственный способ?
– Если у тебя есть другой, – спокойно ответил он, пожав плечами, – я открыт для предложений.
– Открыт? – я фыркнула, чувствуя, как мое терпение с треском рушится. – Ты даже не пытаешься понять, что такое доверие, Адриан. Ты просто берешь и заставляешь людей говорить то, что хочешь!
– Потому что они тратят время на глупости, – спокойно парировал он, пристально глядя на меня, словно пытался проникнуть в самые глубины моего сознания.
– Глупости? – вмешалась Лиза, ее голос прозвучал громче и резче, чем обычно. Она сделала шаг вперед, ее глаза сверкали. – Ты называешь глупостями все, что не вписывается в твой идеальный план? Все, что не подчиняется твоей воле?
Адриан промолчал, но его взгляд говорил больше, чем любые слова. Это был взгляд существа, которое привыкло все контролировать, которому казалось, что его методы – единственный правильный путь. И этот взгляд был холоден, как лед.
Лехи-таксиста больше не существовало. Его стерли из этого мира, как только он перестал быть нужен для прикрытия, для обеспечения Адриану невидимости. Это словно напоминало всем нам, что Адриан не терпит излишеств, не допускает лишних деталей.
– Я промолчу, – злобно бросил Альбус, скрестив руки на груди и отвернувшись. Его лицо было мрачным, а голос – полным сарказма и негодования. Это было его молчаливое сопротивление, его способ выразить презрение.
Лиза, словно игнорируя его, достала из кармана маленькую булавку. Ее руки дрожали, но она держала предмет осторожно, будто он был бесценен.
– Вот, возьми эту булавку, она зачарована, – ее голос дрогнул, но она смотрела прямо на Адриана. – Она из твоей долины. Ею пользовалась мать моего парня, о котором я говорила. Она погибла от рук «псов дьявола» в одном из наших походов.
Я перевела взгляд на Адриана. Его лицо оставалось непроницаемым, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Он аккуратно взял булавку из рук Лизы и прикрепил ее к своей одежде, словно она всегда должна была быть там.
Ни слов благодарности, ни даже намека на признательность. Просто взял – и все.
Я покачала головой, борясь с раздражением, которое медленно, но верно поднималось внутри меня.
– Значит, так, – я не выдержала, голос сорвался на резкость. – Я что, единственная здесь, кто не боится этого Адриана?
Слова повисли в воздухе. Все молчали, словно я сказала что-то настолько невероятное, что это требовало времени для осмысления. Их взгляды – смесь удивления, тревоги и… страха? Да, страх читался на их лицах.
– И очень зря, – произнес Адриан, его голос был тихим, почти шепотом, но обжигающим, как ледяной ветер. Он сделал шаг вперед, и пространство между нами стало пугающе маленьким.
Я напряглась, сердце бешено заколотилось в груди,