будет дальше я сам не знаю.
– А как ты жил до храма помнишь? Может у тебя были братья или сестры?
– Какое это имеет значение, – начал хмурится Дэмиан, – прошло три века, если кто-то и был, их уже давно нет.
Айри обхватила руками колени: – Просто я часто думаю, как бы сложись моя жизнь если б я не стала Магиссой. Наемники убили мою маму, за то, что она пыталась помочь мне. И я очень долго и сильно винила себя, но ведь моя сила не причём. Эти убийцы все равно бы пришли в деревню, все равно бы убили Лейми, и меня в том самом погребе, и Трин, когда я помешала ее изнасиловать, возможно мама и осталась бы жива, но разве было бы лучше, если бы она нашла меня изуродованной в этом самом погребе и точно, как Марна от горя сошла с ума? И я понимаю, что не могла ничего изменить, но все же чувство вины словно душит. Ты был там, ты был со мной, ты все видел. Отца Торвальда тоже жестоко убили, только потому что он хотел мне помочь и защитить, так что же эта сила? Дар или проклятье? Ты всегда говоришь о себе так, словно любишь свою тьму, извини если обидела, но ведь она зло, а я наделена светлой магией, но при этом не могу принять ее так же, как ты. Я не умею быть такой же резкой и категоричной, я не умею не жалеть о содеянном, и мне часто кажется, что я не та, а словно самозванка какая-то, что принимаю неправильные решения, что все испортила или сделала не так и я хочу понять, как ты принял себя?
Айри видела, как серьезно Дэмиан слушает ее исповедь, впервые без тени иронии или самодовольства. Он чуть опустил голову, а затем ответил: – Я не обижен ни капли, но ты права, мне было проще. Когда ты зло, от тебя не ждут ничего хорошего и это сильно облегчает жизнь. К тебе же как к первой и единственной Магиссе привлечены множество взглядов, все хотят от тебя блага, все ждут от тебя чудес, не осознавая достойны ли они вообще твоего внимания. А ты в одиночестве пытаешься всем угодить. – Дэмиан налил в кубок немного вина и посмотрел на Айри. – Я уже говорил тебе, не тяни на себя чужое наследие. Просто разберись в себе и пойми, чего хочешь ты. Твоя жизнь только в твоих руках, ты это ты, такая как есть, а кому не нравится, пусть не смотрят, – он всё-таки улыбнулся, – но они многое потеряют, потому что ты особенная.
Айри печально улыбнулась в ответ: – Я не чувствую себя особенной.
– Какая глупость, – возразил Дэмиан. – Ты уже добилась многого, сколько всего свалилось на тебя, и ты со всем разобралась, твои враги повержены, а что ты сможешь через десять лет? Или пятьдесят? Позволь себе просто передохнуть и насладиться победой. Ты умница.
Айри грустно опустила голову. «Особенно я умница что выпустила трехсотлетнее зло, а потом сидела и любовалась его губами» пронеслось у нее в голове, но вслух она лишь только вздохнула.
– Знаешь, – Дэмиан задумчиво отпил вина. – Я мог бы попытаться кое-что сделать, но не уверен, что это хорошая идея.
– Говори, – заинтересовалась Айри.
– Я являлся к тебе дымкой, как ты это называешь только потому, что наши жизни связаны, но твоя жизнь связана еще и с твоим другом монахом, через печать сокрытия. Я мог бы попытаться,