символики самых разных государств и самых разных культур, подаривших Клеткинштату свое наследие.
У дверей кто-то вежливо кашлянул.
– Знаю, знаю, – не оборачиваясь, ответил Цепрянец. – Опять ругаться будете, что подставляюсь под снайперов. Ну, кому нужно в меня стрелять?
– Господин президент, хочу напомнить, что еще год назад такая угроза была более чем реальна.
– Время идет. Ситуация меняется. Почему вы не хотите идти в ногу со временем?
– Береженого бог бережет, – ответил Годунов.
«Классический вариант», – подумал Цепрянец. – «Идеально заботливый и предупредительный царедворец. До последнего момента будет прикрывать властителя собой, но в случае смерти оного окажется ближе всех к заветному местечку на троне. А потом развяжет войну… Впрочем, какой я царь – под патронатом наместника метрополии…»
– Надоело все, – буркнул он. – Представить себе не можете, до чего надоело. Все. Начиная с чертовой подагры и заканчивая этой поганой летаргией, в которую впала наша республика.
– Я бы на вашем месте не слишком уповал на летаргию, господин президент. С восточной окраины опять идут нехорошие слухи.
– Вы им верите, Борис? Не смешите меня. Хотите, я скажу, откуда ноги растут у этих слухов? Из агитационной кампании, которую я сам придумал и провернул. Когда мы боролись с самогенщиками. Вы уже забыли, какие листовки мы распространяли среди населения? «Люди! Не доверяйте подпольным продавцам, не покупайте несертифицированный генный материал! Я, мать двоих детей, еще вчера была Еленой Прекрасной. Сегодня у меня, как у Цербера, две головы и, вдобавок, рыбий хвост!» Какой идиот может поверить в эту ахинею? А? Правильно: люди. Причем, дурацким листовкам из почтового ящика верят больше, чем гениальным речам с трибуны. – Цепрянец хмыкнул. – Только представьте: Елена Прекрасная с рыбьим хвостом ползает от одного почтового ящика к другому, пугая соседей двумя звериными головами вместо одной женской. С ума сойти можно.
– Завтракать пойдете в холл, или принести вам кофе сюда?
– Сюда, если вас не затруднит. Сегодня я что-то еле двигаюсь.
Борис бесшумно растворился в дверном проеме.
Месяц назад президент начал уговаривать господина Клеткина подобрать ему другой генотип. «В этом качестве я себя уже выработал, – объяснял Цепрянец. – Кроме того, мне по болезни давно пора на пенсию, в соответствии с законом о гуманизме, который я сам же и сочинил. Препятствуя мне, вы подрываете мой авторитет… Я уж не говорю об элементарной этике». Клеткин кивал головой: «Что-нибудь придумаем». Клеткин шутил: «Как же так, вы – наше знамя, символ республики! Ай-ай-ай, господин президент, а если из-за вашего исчезновения начнется смута?» Клеткин просил: «Не так спешно. Десять лет вы жили с генотипом, идеально подогнанным под ваш носитель. Над новым работать и работать»… и тому подобное, до бесконечности. За весь месяц никто