Ох, что он увидел.
Аж, сердце его встрепенулось.
У монстра был панцирь, да красного цвета,
на панцире черные точки.
А жуткие лапки, корявые лапки
срывали с корнями цветочки.
И Ёржик прозрел! Это ж Божья коровка
размером с футбольное поле.
И ёржик вспотел.
– Бэто божья боровка барует беточное боле! —
он шепотом пискнул и взялся за весла.
И лодка, качнувшись в растеньях,
отправилась плавно к ужасному монстру,
спасать результаты цветенья.
Коровка притихла и рвать перестала.
Стремглав головой повертела.
Расправила крылья. Присела. Взлетела.
К сетям с мармеладками перелетела.
Принюхалась. Затанцевала.
А как прокружилась, опять приземлилась
и стала проглатывать снасти.
А Ёржик от счастья, что план удается,
сидит в своей лодке и хитро смеется:
– Би-би-би! Ба-ба-ба! Бу-бы-бо! Би-бе-ба! —
вот так он хихикает. Именно так!
Исчез, испарился изменчивый страх.
А божья коровка в сетях увязает,
уж сеть её лапки собою хватает.
А божья коровка едой занимается.
Пока она кушает —
не отвлекается.
И Ёржик подплыл и за сетку схватился,
да дернул ёё, словно стал силачом.
От дерганья монстр ужасный свалился,
и землю ударил плечом.
Взлетел словно птица, ликующий ёржик.
– Ба бавился! Ба бобедил.
Лежала на спинке Коробочка божья,
как будто в ней не было сил.
И вылезла птичка, что только проснулась,
зевнула, взглянула вокруг.
Увидев коробочку, лишь ухмыльнулась…
А Божья коробочка
перевернулась!
Очнулся поверженный жук.
Расправились крылышки и затрещали —
взревел красно-черный мотор.
А птичка и Ёржик заверещали.
Так громко кричали, так жутко кричали,
что даже коробочку перепугали.
Она-то от страха взлетела над полем,
и стала кружить, как юла.
Но сетка держала. Да, сетка спасала.
Спасала, как только могла.
И в этом моменте, трагичном моменте,
случилось несчастье одно.
Ведь сетка, за лодку цепляясь, свисала.
А жук подлетел! Так что сеть обмотала
и Ёржика, эх, самого.
Как только не пробовал выбраться Ёржик:
зубами хватался, царапался, дрался.
Но сеть зацепилась, не распустилась.
А значит, наш Ёржик попался.
Запряталась птичка в бородку. Затихла.
А Божья коробка, взревев, взлетела над полем.
И мчала так лихо, что Ёржик слегка обмерев,
разжал свои ручки и выпустил лодку.
А Божья коробка, усилив нажим,
уже поднималась достаточно ловко,
касаясь небесных вершин.
Внизу оставались: