тишину…
Она ведь тоже разная бывает: ваша городская – суетная, когда разум человека насилуют машины, телефоны, мысли, а потом в одночасье здесь всё это исчезает – и наступает первозданный покой, состоящий из шёпота листьев и трав, пения птиц и лая волков…
Обожаю Киплинга, «Маугли» – моя любимая книга, но никогда не думала, что попаду в книгу и стану одним из её героев…
Остапыч продолжил:
– Пойдём гуськом по обочине, след в след за мной… На асфальтированную дорогу ни шага… Асфальт горячий – видите, дымка над ним висит, раскалился на солнце. Оглянитесь!.. Что видите?.. Да-да, на нём змеи – гадюки и медянки греются! Не нужно их тревожить, да и укусить могут… Снимайте, снимайте! Сейчас они вам устроят дефиле чёрных красоток с голубыми узорными лампасами от бедра. Кадры ваши станут уникальными. Чёрные гадюки, греющиеся на шоссе, – большая редкость! Это только на иллюстрациях постапокалиптических романов можно увидеть. Нигде таких прелестниц нет, только здесь, редкость это большая.
А дальше начался «Сталкер» Тарковского…
Как только мы высыпали из автобуса, проводник достал из кармана гайку с привязанной ленточкой и бросил её вдоль обочины вперёд. Постоял, прислушался, потом неспешно подошёл к гайке, поднял и бросил опять её вперёд по прямой.
– Вы что, дед Матвей, поклонник фантастических произведений братьев Стругацких? – удивился доктор Бертье, направляя бинокль на спину кайфующей чёрной гадюки, чтобы получше рассмотреть этот потрясающий зигзагообразный орнамент голубых «генеральских погон».
– Кому дед Матвей, а кому и Матвей Остапыч, – пробурчал себе под нос, явно слегка обидевшись, егерь. – Повесть «Пикник на обочине» читал. Это для вас она фантастическая, а для меня – глубоко и детально проработанная аналитическая модель вероятностного будущего. Стругацкие гениально предвидели многое. Чернобыльская зона и зона Стругацких похожи: там – нагадили и улетели, и здесь – нагадили и сбежали. Да и мальчишки, пробирающиеся сюда через всю запретку, называют себя сталкерами. Я их понимаю: к нашей благодати, тишине хотят прикоснуться. Воздуха здешнего, напоённого ароматами трав и цветов, наесться. Вот и вы, смотрю, ртами его хватаете, как рыбы, а вдыхать его трудно с непривычки – больно густой… Мысленно разрежьте воздух на кирпичики и ешьте как сладкую вату… Ну что, легче дышать стало?.. То-то. Кто хоть раз тишины этой напился и воздуха наелся, тот всю жизнь сюда возвращаться будет… если зона пустит…
Да и с гайками всё просто: приветствие у меня такое – предупреждаю змей, птиц, зверей и лес, что это я иду, как будто в закрытую дверь чужого дома стучусь. Хотя всё равно скоро «полицейские» появятся. Так я волков называю. А вот и они, родимые… Да не оглядывайтесь и не бойтесь – всё равно не увидите их серые морды. Если захотят, сами покажутся.
Мы свернули с обочины шоссе в лес и, стараясь не шуметь, осторожно двинулись по широкой тропе, напоминавшей